Осиное гнездо

Мавзолей в последнее время стал косо смотреть на Ганича, и это для всех стало ясно, почему. До сих пор Мавзолей считался первым замом не только по приказу, но и фактически, а теперь на первые роли стал выходить Ганич, скромный и тихий парень, как будто ни на что особенно не претендующий. Все долго ломали голову над этой метаморфозой, пока в этот вопрос не внесла ясность госпожа Дурнишак. Она совершила маленькое предательство по отношению к своему шефу, которого она, казалось, по-прежнему боготворила.

Ганич тащил увесистую папку с докладом, прижимая под мышкой, сколько было сил, и только мурлыкал. Он действительно изучил текст почти что наизусть. Дело в том, что после распада коммунизма, стало входить в моду произносить речи с трибун без бумажки. Раньше это было категорически запрещено, хоть и не официально, но все знали, что если вождь прилипает к тексту на трибуне, как муха к дерьму, то, какой же умник, может позволить себе говорить без бумажки, простым, понятным и доступным языком? А теперь все изменилось. И в этом немалая доля вины западных лидеров, с которых теперь все стали брать пример, и подражали буквально во всем, за исключением искренности, ответственности за свои слова и непричастности ко всякого рода махинациям и воровству.

— Ты не открывай свою папку, не позорься, — повторил Мавзолей.

— Да я… только краешком глаза, изредка, по мере необходимости буду заглядывать, уважаемый Мавзолей Ревдитович, — виновато произнес Андрей Федорович, устремляя свой взгляд на Дискалюка и ища у него поддержки и защиты.

— Мавзолей шутит, — моргнул Дискалюк, подбадривая Ганича. — Пойдемте, господа. В исключительных случаях, когда нужна астрономическая точность, или когда произносятся исключительно важные мысли для жизни нашего свободолюбивого народа, не грех и прочитать текст от начала и до конца. Я сам к этому прибегаю.

— Да, да, конечно, я тоже так думаю, — поддержала госпожа Дурнишак, — я сама в этом убедилась: наш президент Кучума, а также его коллега, президент Клиптон, часто придерживаются бумажки, показывая образцы ораторского искусства.

— Сколько раз можно говорить, Абия Дмитриевна: негоже искажать фамилии великих людей. И Кучма и Клинтон могут обидеться, — как тогда будет выглядеть наш район в глазах мирового общественного мнения? — с возмущением произнес помощник Дискалюка Дундуков.

— Пойдемте, господа, — в третий раз предложил Дискалюк, — мы уже на сорок минут задерживаемся. Простим Абии Дмитриевне, ее политическую близорукость, она уже раскаивается в своей оплошности, я вижу по ее лицу.

— От всей души благодарю вас за поддержку, господин президент Раховщины, — пропела Дурнишак. — Позвольте, в знак благодарности, войти в зал с вашем портретом!

Но Дискалюк уже открыл дверь и направился к столу президиума, полагая, что Абия Дмитриевна просто шутит. Зал встал, зааплодировал, а когда вошла Дурнишак с развернутым портретом Дискалюка, аплодисменты перешли в овацию. Кто-то в зале достал фотографии хозяина района, и поднимать их высоко над головой. Только сейчас Дискалюк повернул голову к Гафие Дмитриевне, скромно нахмурился и громко сказал:

— Уберите это, Абия Дмитриевна. Я не поощряю зарождение культа личности в нашем районе, хоть и благодарен вам всем за искреннюю любовь и почитание.

— Ура! — кликнул Лимон из зала. — Дмитрию Алексеевичу, народному президенту уря-а-а-а!

— Сла-ава! — воскликнул Ганич из-за стола президиума.

— Слава! Слава! Слава!

Пришлось и самому Дискалюку аплодировать. Нельзя было омрачать настроение своих сотрудников, лишать их радости.

Наконец, все уселись, довольные и счастливые. Начался доклад Ганича. В нем рисовались радужные перспективы для жителей района, как-то: ремонт дорог, возведение дамб вдоль Тисы, введение в строй, застывших, лет десять тому, предприятий и увеличение количества рабочих мест; ликвидация трехмесячной задолженности по зарплате учителям и медицинскому персоналу, обеспечение больничных коек подушками, одеялами и простынями, потому что больные тащат из дому мешки с соломой, а вместо одеял овечьи шкуры, и многое, многое другое. После обстоятельного доклада, начались выступления рядовых членов Осиного гнезда.

Ораторы высказывали благодарность руководству за заботу о благе народа и давали клятву, что сделают на местах все возможное и невозможное, чтобы выполнить и перевыполнить те грандиозные задачи, которые ставит администрация района во главе с выдающимся сыном новой демократической, независимой Украины Дмитрием Алексеевичем Дискалюком.

Подслащенные речи стали традицией в администрации Дмитрия Алексеевича. Иногда, правда, корреспондент газеты «Зоря Раховщины» позволял себе непозволительное: лез перед батьки в пекло, ставил вопросы, куда деваются деньги за проданный лес иностранцам, почему такое катастрофическое состояние дорог, какое нельзя было лицезреть в начале двадцатого века. Вот и сейчас маленькая статейка в газете под названием: «Будет ли укрощена Тиса?» Конечно, будет. Но какое твое собачье дело, писака задрипанный? Будешь высовывать коготки — тебе их живо укоротят, как Гонгадзе.