Оскал дракона (ЛП)

Какой-то человек шагал по деревянному настилу, не поднимая взгляда, пока не заметил нас, и тут он понял, что оказался один, пересек невидимую черту, удерживающую всех остальных. Он так растерялся, что ухнул с настила одной ногой в грязь, потеряв там свой башмак, когда выдергивал ногу. Проклиная все, он выловил его и ускакал прочь.

Затем к нам с хохотом побежал ребенок, размахивая руками и раскрыв рот, мать в конце концов догнала его, крепко схватила и сердито посмотрела на нас, будто мы во всем виноваты. Даже собаки опасались к нам приближаться и приглушенно рычали, опустив мохнатые хвосты.

Густые запахи снеди и выпивки, всего того, чего мы были лишены довольно долго, сводили нас с ума, все это находилось так близко, только руку протяни, в нос пробирался аромат жареной рыбы, горячих печей и свежесваренного пива, а еще — вонь выгребных ям и куч с отбросами. Кто-то заворчал, и Мурроу громко заявил, что если сейчас же не отведает хлеба, жареной рыбы и эля, то сожрет первую попавшуюся собаку, вместе со шкурой и хвостом.

Затем человек с посохом направился к нам. Побратимы рассмеялись, подшучивая над Мурроу — еда идет прямо к нему в руки. Седобородый был в добротной одежде с красной вышивкой, поверх — синий плащ, застегнутый на одном плече массивной булавкой. Старик казался взволнованным, он остановился и уставился на нас.

— Добро пожаловать, — наконец произнес он.

Я обратил внимание на его украшенный искусной резьбой посох, в качестве набалдашника — желтый камень в форме луковицы.

— С вас не возьмут сбор за стоянку, — произнес он, выплевывая слова на норвежском, словно собака, клацающая зубами в попытке схватить пчелу.

— Сбор? Какой сбор? — спросил Тролласкег, выпятив подбородок.

— Плата за стоянку, — пояснил я, и он сплюнул, целя в посох, но промазал.

Длинноносый бородатый посланник стоял неподвижно, продолжая разглядывать нас.

— Я никогда не плачу за стоянку, — вызывающе заявил Тролласкег, скрестив руки на груди.

— Он сказал то же самое, — устало ответил я, и Тролласкег, не понимая, выиграл он или нет, удовлетворенно хмыкнул и кивнул, решив, что он все же взял верх.

Посланник отрывисто кивнул и пошатнулся, почти сбитый с ног торговцами, внезапно налетевшими беспорядочной толпой, мелкие торгаши быстро разложили товары — драгоценности и безделушки — на темной ткани или войлоке.

У них были костяные расчески, булавки и броши, некоторые из слоновой кости, немного серебрянных украшений из Серкланда — серебряные серьги с янтарем и драгоценными камнями. Побратимы Обетного Братства столпились вокруг и устроили обмен, менялись даже на рубленное серебро, потому что суровые с виду воины с жесткими бородами были жадными до блестящих безделушек, словно сороки.

Я заметил, что торгаши тоже довольны, и пусть все их драгоценности были обычными стекляшками, но для каждой придумана своя история, переходящая из уст в уста. Если бы все истории об их товаре были чистой правдой, то каждая безделушка обладала невероятной магической силой, с ее помощью можно зачать сыновей в самой бесплодной матке и сделать член мужчины твердым как ствол дуба, из которого вырезают киль для драккара, для этого женщине достаточно носить эту безделушку на шее.

Мужчины верили в то, во что хотели верить, и в этом их слабость, которую можно использовать, как и любую другую. Богам это известно, и Одину в особенности.

Побратимы постепенно разбредались в поисках еды, эля и женщин. Я некоторое время торговался за меха и полотно, чтобы сбыть их по приемлемой цене; хотя понимал, что торговцы просто меня грабят; даже несмотря на то, что еще слишком рано для кораблей с товарами вверх по реке. Раз уж мы взяли все это в набеге, то я подумал, не имеет значения, какую прибыль мы получим от продажи, во всяком случае, я был рад избавиться от всех этих товаров и связанных с ними воспоминаний.

Я как раз заключил сделку, плюнув в ладонь и пожав руку торговцу, когда ко мне сквозь толпу пробился Абьорн, откусывая насаженные на деревянный прутик куски мяса. Он кивнул головой через плечо и заговорил.

— Кто-то хочет перекинуться с тобой словечком, — произнес он.

Мясо сочилось жиром, и я взглянул ему за спину. Там стоял седобородый с посохом в руке. Торговец, с которым я только что разговаривал, с опаской оглянулся на старика и оборвал свой рассказ. Я спрашивал этого торговца, как и остальных, о греческом священнике и белобрысом мальчике с севера, и им ничего не стоило рассказать, ведь они наверняка здесь побывали, но местные жители не хотели признаваться.

— Торговец Касперик желает говорить с тобой, — пробормотал седобородый.

— Кто такой Касперик? — спросил я, и посланник удивился и раздраженно поднял бровь.

— Это тот, кто хочет тебя увидеть, — важно произнес он, и Финн зарычал на него, словно пес.

— Тогда я должен достойно облачиться, чтобы посетить такого уважаемого человека, — ответил я, прежде чем Финн надумал швырнуть седобородого в воду.

Я повернулся к Тролласкегу.

— Принеси-ка синий плащ из моего морского сундука и застежку вместе с ним, — громко велел я.