Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

   - Спасибо, Кирибуцо-сей, - послышалось всед уходящему соратнику.

   Александре все больше и больше нравилась работать на конюшне. Она уже не путала попону с подпругой, а уздечку со стременами. Алекс совсем перестала бояться этих больших, но таких добрых животных. Были, конечно, и среди них свои индивиды. Жеребец старшего соратника несколько раз пытался ее укусить. Один раз это ему это даже удалось. Конюх перевязал рану относительно чистой тряпицей и посоветовал с конем не церемониться. Пара ударов по бурому лбу с белым пятнышком помогли наладить их конструктивные взаимоотношения.

   А главное, Александра распространяла вокруг себя настолько устойчивый лошадиный аромат, что нездоровый интерес к ней со стороны служанок улетучился начисто.

   "Имидж ничто, запах все!" - гордо подумала Алекс, когда Пина убежала от нее, зажимая пальцами нос.

   - Ты бы хоть одежду постирал, - проворчала более запахоустойчивая кухарка, передавая ему еду для конюха.

   - Не господа - потерпим, - гордо ответила Александра.

   Когда Гатомо с воспитанницей собрались ехать в город во второй раз, именно Александра запрягала лошадей, не вызвав уже никаких нареканий со стороны Андака.

   Господа укатили, а на конюшню пришел Чжанчол. Переговорив с начальником Алекс, он забрал ее на другую работу.

   Вместе со старым знакомым Джихоном Александра собирала столы для праздничного угощения. Джихон считался замковым плотником и столяром. Дерево он знал как никто другой, а вот сил становилось все меньше.

   - А где второй твой помощник, почтенный Джихон? - спросила Алекс. Что Вонгыр занимался починкой доспехов, она уже знала и не завидовала их хозяевам.

   - Лохун, что ли? - старик ловко забил шип в паз.

   - Ну, тот мужчина, что был с тобой, когда курятник строили.

   - Лохун и есть. Он крестьянин. Правда в деревне лучше него никто топор в руках держать не умеет. Он в тот день барщину отрабатывал. А сегодня мне одного тебя хватит. Дел тут немного. Соберем столы к празднику и все.

   - У него, кажется, жена болела, - продолжала расспрашивать Александра, пытаясь развеять жуткую скуку.

   - Слава Вечному небу, поправилась. На ноги встала. Он в монастырь за лекарством ходил. Единственную козу отдал.

   - Бесплатно не помогли преподобные, - усмехнулась Александра.

   - Монахам тоже пить, есть надо, - философски заметил Джихон. - Вот только его дочке год, без молока не выживет. Ну они молодые - еще родят.

   Алекс покоробила такое отношение к жизни маленького ребенка.

   - Может ему у господина помощи попросить? - робко предложила она.

   Старик даже молоток опустил.

   - Ты и впрямь без ума! Нужна господину годовалая соплячка. Ох, Алекс, ну ты бывает и дурь несешь.

   Александра молча согласилась и еще острее почувствовала чуждость этого мира ее земному сознанию.

   Господа вернулись после обеда. Конюх куда-то запропастился, и встречать повозку пришлось Александре. Она подхватила лошадей под уздцы и стала гладить их мокрые шеи.

   Гатомо молодцевато спрыгнул на землю и, ни на кого не глядя, поспешил в замок. Потом соскочила Симара, помогая сойти госпоже. Сайо в запыленном плаще сошествовала на землю, бросив только один взгляд зеленовато - карих глаз на застывшую Алекс.

   И тут Александра, словно впервые, увидела свои грязные, покрытые цыпками руки, засаленные до невозможности штаны с висячими коленками, сандалии с налипшим конским навозом и куртку, обсаженную разнообразными пятнами.

   "Подумаешь! Какая цаца, - вскипело все в душе Алекс, - я, понимаешь, работаю, как лошадь! Горбачусь, как раб на галерах. А она в экипажах разъезжает! Платья у местных кутьрьев заказывает! Аристократка фиговая!"

   Однако праведный гнев так и не смог успокоить пролетарского сердца Александры. Она вдруг обнаружила, что на отросших волосах хватит сала яичницу пожарить, от тела несет хуже, чем от жеребца Мирамо, а ноги приобрели цвет навоза.

   "Нет, подруга! - решительно заявила она себе. - Так дело не пойдет. Давай-ка приводить себя в порядок".

   Глядя на воспитанницу, Гатомо решил, что мастерица честно отработала каждую монету. Цвет платья менялся снизу вверх от светло-зеленого до нежно-голубого. По зелени травы важно вышагивали белые цапли, а у самой шеи вились легкие облака. Широкий пояс с большим бантом на спине скрадывал угловатость тела девочки, подчеркивая ее молодую еще не яркую женственность.

   Помощницы мастерицы хлопотали вокруг стоявшей Сайо с нитками, иголками и булавками.

   - Сегодня же к вечеру платье будет полностью готово, Гатомо- сей, - сообщила хозяйка мастерской.

   - Я оставлю в городе соратника, он заедет и заберет, - кивнул рыцарь.

   - Если мой господин не возражает, мы могли бы уже сейчас примерить украшения, - предложила мастерица.

   Рыцарь не возражал. Мирамо лично внес в комнату тяжелый железный ящик. Гатомо отпер замок и стал вытаскивать коробки и коробочки.