Оскар за убойную роль

– Хватит ли у него мозгов, чтобы организовать такое. Да и денег тоже.

– А ты расскажи, – предложил полковник со всею мягкостью, на которую был способен.

Таня сморщилась от неприятного воспоминания и начала:

– Случилось это несколько лет назад. Перед прошлыми выборами в Думу. Я тогда только начала работать в «Пятой власти»…

Она остановилась. Валерий Петрович не стал подгонять ее.

– Я не знаю, в курсе ли ты, – продолжала она, – как организован рекламный бизнес… В двух словах расскажу… Очень часто мы работаем, – она скривилась, – на принципах «отката». Все организовано предельно просто: какая-то фирма дает рекламному агентству заказ. За это тот представитель заказчика, который организует контракт, получает от рекламщиков, себе в карман, часть денег – из тех, что его компания платит за рекламу. Своего рода комиссионные за заказ. Десять процентов, или двадцать, или даже тридцать. Наличными, в конвертике. Это распространенная практика.

– И не только в рекламе, – покивал Ходасевич. – В строительстве, в турбизнесе, в торговле – то же самое.

– О, оказывается, ты, Валерочка, и это знаешь.

– Да уж, не бином Ньютона. У нас вся экономика на «откате» работает. А потом удивляемся, почему особняки четырехэтажные строятся на Рублевке.

– Я думала, ты далек от бизнеса! – воскликнула Таня.

– Я близок к народу, – пробурчал Ходасевич. – Ну, продолжай.

Таня, покусывая губу, протянула:

– Нет, не знаю – мог ли вообще тот случай… – Она замолчала.

– Что? – поторопил ее отчим. – Говори.

– Мог ли он стать поводом, чтобы меня преследовать… Да еще сейчас, годы спустя… Так все обыденно…

– Ты, главное, расскажи, – предположил Валера спокойно и просто, – а потом уж мы вместе решим.

– Ну, ладно… – пожала плечами Татьяна. – В общем, пару лет назад появился в нашем агентстве один тип… Был он представителем по рекламе и пиару некоего депутата, который тогда решил снова баллотироваться в Думу…

– Депутата звали Брячихин? – живо прервал ее отчим. – Или Прокудин?

– Нет-нет, ни тот и ни другой, – покачала головой Таня. – Фамилия депутата была… Впрочем, совершенно не в нем дело… – Она нахмурилась. – Сам депутат тут абсолютно ни при чем.

– А кто при чем?

– Как раз тот ухарь, что занимался у депутата пиаром. Он сам вышел на нас – причем вышел даже не на Андрея Федоровича, а лично на меня. Ну, провели мы с ним переговоры. Он заказывал для депутата агитационные предвыборные ролики. И на это дело депутат выделил миллион.

– Долларов? – уточнил Ходасевич.

– Ну, естественно. Не рублей же. Правда, этот «пиарщик» (он открытым текстом сказал мне это) хотел положить себе в карман какой-то совершенно несусветный «откат». Не двадцать процентов и даже не тридцать. А все пятьдесят.

– Пятьсот тысяч долларов, – заметил полковник и покачал головой. – Лихо.

– Вот именно, что лихо. Я пошла к Андрею Федоровичу – посоветоваться, и тот сказал: ладно, черт с ним, отдадим ему деньги. Пусть подавится. На пятьсот оставшихся тысяч тоже можно классные ролики снять. И тогда мы с депутатским прихвостнем ударили по рукам. Избирательный штаб перечислил нам бабки. Мы отдали этому ухарю пятьсот тысяч, наликом. Тот еще, кстати, был геморрой – обналичить такую сумму! Да еще следить, чтоб деньги не украли. Ни в один конверт сей «откат», естественно, не поместился – пришлось прохвосту еще и сумку дарить…

– Н-да, ситуация, типичная для русского капитализма, – усмехнулся Валерий Петрович, – некуда складывать наворованные деньги.