Оскар за убойную роль

– Что ты сказала? – Более горячий из братьев уже занес руку для нового удара, однако второй, здравомыслящий, его остановил.

– Ладно, лапочка, не ершись. Не заявляли мы. И заявлять не будем, раз ты Витьке отбашляешь. Он тебе даже бумагу даст – напишет, что не в претензии…

– Конструктивно, – оценила Татьяна. – Тогда еще вопрос. Последний. Откуда вы узнали? Ну, о том, что ваш брат в аварию попал?

Братья переглянулись. Тупой, кажется, изготовился сказать очередную грубость, но разумный сделал предостерегающий жест и спокойно ответил:

– Мы братика позавчера вечером в гости ждали. Он обещал, что к восьми придет, а времени девять, десять, одиннадцать – его нет и нет… Вот мы и заволновались, стали больницы обзванивать… и под утро нашли его, бедолагу…

«Не сходится, – быстро подумала Таня. – Брата-то они, может, и нашли – в больнице, – но как узнали, что именно я его на машине сбила? Виктор без сознания, сам рассказать не мог, а кроме него кто знает? Кирилл? Охранники на больничном КПП? Но Кирилл обещал, что они вроде будут молчать… Нет, как-то все неубедительно…»

– Ладно, крошка, – между тем подытожил второй брат. – Обо всем мы с тобой договорились, все вопросы ты нам задала. Так что можешь отваливать.

– Иди, собирай бабло, – подхватил первый. И угрожающе добавил: – А мы тебе позванивать будем. Чтобы узнать, как у тебя дела двигаются. Приятно было познакомиться. Оревуар!

В то же самое время.

Валерий Петрович

Чистильщик, которого Валерию Петровичу порекомендовал Олег Николаевич, его куратор и друг из Конторы,

оказался совсем молодым парнем – лет, наверное, двадцати трех. «Похоже, лейтенантик, – подумалось полковнику Ходасевичу, – год или два как из училища вылупился». Он с завистью и сожалением о своих ушедших годах смотрел на румяного парня, пышущего молодостью и здоровьем.

Сперва Ходасевич, верный своей привычке, чуть не насильно усадил отнекивающегося лейтенантика за стол и накормил. (Сегодня у Валерия Петровича был восточный день – с утра пораньше он приготовил суп пити и мусаху из баклажан.) И только после того, как они выпили кофе по-турецки с пахлавой, позволил чистильщику приступить к работе.

Мальчишка достал из кейса оборудование и бодро спросил:

– С чего начинать будем, Валерий Петрович?

Ходасевич откликнулся:

– Давай прямо отсюда, с кухни. – Чуть не добавил: «Я здесь три четверти своего времени провожу», но спохватился, прикусил язык. Что-то он подразмягчел на пенсии, расслабился. Подзабыл одну из заповедей комитетчика: никому и никогда не выдавать никакой лишней информации. Вместо этого Ходасевич сделал знак мальчишке: не надо, мол, комментировать свои собственные действия. Паренек понимающе покивал.

Чистильщик вдел в уши наушники и небольшим – величиной со спичечный коробок – приборчиком с антенной проверил сперва телефон, затем люстру. Потом – микроволновую печь и холодильник. Чтобы не вызывать подозрений у тех, кто, возможно, сейчас слушал их, Валерий Петрович завел с парнем разговор о футболе. Оказалось, что тот, естественно, разочарован игрой нашей сборной, а среди клубов (что очень странно для сотрудника Комитета!) болеет за ЦСКА.

Лейтенант сделал знак: мол, в электрических приборах все чисто. Валерий Петрович кивнул. Тогда чистильщик принялся исследовать кухню по периметру – сосредоточенно, от потолка до пола, сверху вниз, при этом двигаясь от входной двери справа налево.

Валерий Петрович закурил свою любимую «Яву». Полуприкрыл глаза, откинулся на диванчике. После сытной еды его клонило в сон. «Что-то я совсем стал вялый», – с досадой подумал он. По контрасту с румяным лейтенантиком Ходасевич особенно остро почувствовал собственную старость. Странно, но он даже рядом с Татьяной никогда не ощущал себя стариком: наверно, потому, что падчерица, несмотря на ее экстравагантные выходки, все-таки была взрослым, а порой даже мудрым человеком. А когда рядом совсем юный, наивный и азартный парень, поневоле чувствуешь себя, как говорит Танюшка, «антиквариатом»… Груз всех его почти шестидесяти лет вдруг надавил на полковника, лег на плечи.

«Есть!» – вдруг сделал жест лейтенантик. Его лицо осветилось молодой улыбкой: не зря, мол, я старался.

Он водил антеннкой рядом с висящей на стене фотографией, на которой были изображены молодой Ходасевич в обнимку с Юлией Николаевной и маленькой Таней.

– Что? – одними губами спросил Валерий Петрович. Странно, но он ничуть не удивился. В этот момент он понял, что скорее удивился бы, если б в его квартире ничего не нашлось.

Парнишка сделал жест, означавший: «Сейчас посмотрим».

Ходасевич устало прикрыл глаза.

«На старости лет я опять дослужился до «жучка», – подумал он.

– Ну, и какие, ты думаешь, – проговорил он вслух, – у твоего ЦСКА шансы в нынешнем сезоне?

Валерию Петровичу почему-то хотелось наладить неформальный контакт с чистильщиком. Чем-то, несмотря на всю разность специальностей, парень напоминал ему самого себя в юности.

– А это мы посмотрим, – проговорил мальчишка и со значением добавил: – По специализированному каналу телевидения.