Оскар за убойную роль

– В дорогих клубах. «Циркус», «Мост», «Целина», «Ла Луна» и так далее.

– А что у тебя есть по младшенькому Птушко?

– Прекрасно упакованный мажор, – презрительно скривилась Таня. – И даже история с тем моим полумиллионом баксов ему, похоже, не сильно навредила – не знаю, как уж он тогда ее разрулил, с помощью папаши или без. Наверное, просто вернул депутату деньги – тем дело и кончилось. Сейчас он – весь в шоколаде. Ездит на «Мерседесе-купе». Не женат. У него есть свой дом – на том же участке, где и папанин, только поменьше. Но Птушко-младший за городом, с отцом, не живет. Предпочитает квартиру в Москве, на Сретенке. Работает он в компании отца – директором программ УТВ. Говорят, старший Птушко готовит его на свое место.

– Сколько младшему сейчас годков?

Валерий Петрович достал из пачки сигарету, разминал ее в пальцах, нюхал… Хотелось курить.

– Двадцать пять.

– Прекрасный возраст, – усмехнулся Ходасевич. Снова понюхал сигарету и произнес задумчиво: – Возникает вопрос. Точнее – два вопроса. Первый: почему они обрушились именно на тебя? У них что, других врагов и дел нет? И еще: почему они взялись за тебя именно сейчас?

* * *

Кирилл Евгеньевич заметил ее в окно своего кабинета. Сердце взволнованно дрогнуло. Неужели Танюшка?.. Вообще-то Кирилл был уверен, что он ее больше никогда не увидит – после того разговора в ординаторской, когда Таня убежала чуть не в слезах. Как он себя потом ругал! Зачем только прицепился к ней с этой беременностью?! Неужели трудно запомнить: темы, которые во врачебной среде – норма, в обществе обсуждать не принято.

Таня, конечно, видела в нем мужчину (и, как Кирилл надеялся, – симпатичного ей мужчину), а он, дурак, целый допрос ей устроил: «А когда были последние месячные? Медицинский календарь ты ведешь?» Конечно, она и расстроилась, и смутилась… Надо же было так сглупить!

Может, все дело в том, что он слишком много работает – или думает о работе? Вот она и лезет из всех щелей. Даже когда встречаешь красивую девушку – и то говоришь с ней на медицинские темы. И все такими разговорами разрушаешь… Но ведь, кроме работы, у него ничего в жизни нет: телевизор, тренировки на ринге три раза в неделю и одинокая квартира с одинокой постелью. Может, поэтому он просыпается всегда в дурном настроении, на работу приходит злой – и готов поутру отчитать любого? Вот Танюшка и попала ему под горячую руку…

…Конечно, это не она. Но Кирилл тем не менее не мог отвести взгляда от девушки, похожей на Таню. Она шла по чахлому больничному парку – под ручку с каким-то пожилым толстяком. (Отец? Или, может, муж?) Одета как пациентка – как большинство пациентов: спортивный костюм, тапочки. Бледная, идет с трудом, на щеке ссадина. А толстяк рядом с нею – явно посетитель. Несмотря на возраст, он выглядит щеголем: брючки наглажены, ботиночки сверкают. Пузан бережно ведет ее под ручку. Вот они остановились. Прощаются. Толстяк пожимает ей руку. Она легко целует его в щечку. (Нет, не похоже, чтоб это был муж. С мужем обычно ведут себя интимнее.) Пузан идет к выходу. Девушка разворачивается и ковыляет к корпусу.

Похоже, все-таки она, Танюшка из «Тойоты». Девушка, доставившая в больницу сбитого наркомана.

На ступеньках, перед тем как войти в корпус, Таня останавливается, оборачивается. Толстяк тоже оглядывается. Она машет ему и кричит – кажется, что-то веселое, потому что тот улыбается, кивает и машет в ответ. Теперь Кирилл не сомневается ни на гран: это, безусловно, она. Ее поворот головы, улыбка, жесты… Но что с ней случилось? Почему она попала в больницу?

Похоже, судьба в очередной раз дает ему знак. Господь направляет его, снова посылает ему эту удивительную девушку. И он будет дураком, если опять проигнорирует этот сигнал свыше – или снова все испортит каким-нибудь идиотским разговором.

Таня исчезла внутри двенадцатиэтажного корпуса, но найти ее здесь – не проблема. Кирилл Евгеньевич склоняется над компьютером. Входит в больничную сеть. Через две минуты он уже знает: ему не померещилось, это действительно Татьяна Садовникова. Она лежит в «первой травме», в палате номер пятьсот один (блатная, платная, на одного). Кирилл Евгеньевич решает сегодня же навестить ее – все равно он на дежурстве. Часиков в девять, когда больница совсем затихнет, он спустится к ней в палату.

* * *

– Вот он, этот жирняк.

– Где?

– Где-где! – передразнивает первый. – В «энкавэдэ»! Вон, в подъезд входит!

– Будем сейчас его мочить?

– Сейчас?! Ты че, недоумок?! Светло, и пипл кругом. Ты че, в ментуру захотел?!

– А когда?

– Когда я скажу. Не раньше и не позже. Ясно?

* * *