Осколки

— Речь идёт о седьмом круге ада. Алигьери писал, что на его страже стоит дикий Минотавр. И что бурлящий кровавый поток пожирает там тех, «кто насилье ближнему нанёс», а сверху их обстреливают из луков кентавры.

— Полагаешь, этого достаточно?

Агата отвела взгляд.

— Я не знаю.

— Ладно, не бери в голову. Дерьмо… Даже вискарь не лезет. Пойду я.

— Нет! — воскликнула Агата, подскочив на месте.

— Что такое? У тебя опять паническая атака? Или что-то вроде того?

Проще всего было соврать. Но факт в том, что прямо сейчас это было что-то другое…

— Нет. Я… просто не хочу быть одна этой ночью.

— Да неужели это то, чего я так ждал? — Агата пожала плечами и уставилась на него, не мигая.

— А говорила, я тебе даже трезвый не нужен.

— Это да. Но мы оба под мухой. А значит… — её голос немного дрожал, она страшно волновалась.

— Что?

— Протрезвев, мы сможем списать всё на алкоголь.

— Ты хорошо подумала? – спросил Илья, медленно выбираясь из-за столика.

Агата кивнула:

— Сделай так, чтобы я обо всём забыла.

.

.

.

.

.

Агата откинула голову и громко, очень громко засмеялась. А Стужин, подумав о том, что они и так дали кучу инфоповодов для прессы, обнял её за плечи и повёл к машине. У них было ещё три дня на то, чтобы подготовиться к переезду, и бог его знает сколько времени, чтобы вернуться обратно. И пусть никто во всём мире не знал, когда это случится — может, через месяц, или через год, а может, через десятки лет, одно было очевидно: будущее всё равно наступит.