Осколки

На каждом из вдохов я делаю выбор:Проснуться иль снова уснуть.А вы, соучастники-судьи, могли быНайти третий – в сторону путь,Тропинку в обход заграждений и правил,Кружную дорогу вовне?Я пробовал. Сотни попыток оставил

В сумятице прожитых дней,Набил горсти шишек, запутался в шрамах,Дожил до сердечных седин,Пока догадался: из каждого храмаЕсть выход наружу. Один.Во тьму или к свету ведет тебя доля,Как будет велик твой мирок —Все в точности станет известно, но только

Когда переступишь порог…Есть ночи болезненных переживаний,Есть дни, когда все по плечу.Я делаю то, что умею и знаю.И жизни уроки учу.

Часть I. Духи и души

Голос шелестел глуше волн, и все же плеск каждого слова оказывался до странности отчетливым, почти осязаемым, словно вместе с водяными струями обводы кораблика ласкала и неторопливая речь:

– Смола, она для днища хороша, да борта снизу подладить, иначе травой обрастут, ракушками и прочей дрянью: как килевать шекку придется, так сразу и будет видно, сколько дармовых ездоков на себе возим… А по палубе кто ж смолу льет? В мороз скользит пуще речного льда, жара настанет – задохнуться можно. Так что поверху только лак погуще идет, и ничего больше. Правда, прежде чем приниматься его варить, доски еще прошкурить следует, да на совесть: если где заленился, щетину деревянную не снял, в том месте лак долго не удержится, а значит, вся работа насмарку – снимай и все заново начинай…

Старость уже не просто вплотную подступила к почтенному речнику из рода Наржаков, а заключила в неразрывное кольцо осады и терпеливо ждала верного момента для последней, решающей атаки, но пока что время и боги милостиво дозволяли чутким пальцам с набухшими орехами суставов перебирать плетеные косы снастей. И то верно: пользы на парусе или на руле от старика немного, если не сказать вовсе никакой, шнуры же и канаты должны быть волосок к волоску, иначе в непогоду хлопот не оберешься, а и того хуже, попутный ветер упустишь. Фут за футом, виток за витком бережно ощупанные волосяные кольца складывались в бухту, с языка же Старого Наржака не переставали литься рассказы о нелегком и крайне замысловатом труде речных корабельщиков, благо… Имелся слушатель, еще не успевший устать от известных, наверное, на всех притоках Лавуолы историй. И слушатель весьма благодарный, о таком мечтают многие плетельщики слов: не перебивающий рассказчика, почтительно выдерживающий паузы перед тем, как выказать благоговейный интерес к услышанному, и, самое главное, не предпринимающий попыток спастись бегством, как, к примеру, еще час назад поступил самый младший из команды «Соньи», разумеется, тоже потомственный речник, откликающийся на имя Малой…

Простите, ошибся: слушателей было даже двое. И один из них не имел ни возможности избавиться от монотонного бормотания старика, ни желания приобщаться к премудростям речного судоходства.

«До каких пор?!..»

Я сделал вид, будто не замечаю ноток возмущения в обращенном ко мне вопросе. Вообще сделал вид, что ничего не слышу внутри себя.

Вязание узлов, килевание, хождение под парусом и на веслах, а также многие другие тонкости повседневной жизни речников не могли вызвать особого воодушевления у того, кто не жалует водные дороги, однако… Цепочки слов, пролетающие на крыльях ветра и мягко касающиеся моего слуха, помогали отвлечься. Или верить, что отвлекаюсь от досадных раздумий, которые в силу давней привычки одолели меня именно в те минуты, когда разумнее обращать мысли к приятным и умиротворяющим темам.

«Не притворяйся!..»

Что-то желаешь мне сообщить, драгоценная?

«И ты прекрасно знаешь, ЧТО!..»

Можно просить тебя быть чуточку сдержаннее? Иначе я быстро оглохну и буду лишен поистине неописуемого наслаждения внимать твоему богоподобному голосу.

Мантия презрительно хмыкнула, но исполнила просьбу, приглушив негодование.

«Ты жалкий и подлый льстец… Богоподобный голос! Как же!.. Да я бы предпочла умереть, нежели скрипеть, как эта Пресветлая…»

На полуслове наступило смущенное молчание. Кажется, догадываюсь, почему.

Несомненно, ты намеревалась помянуть Всеблагую Мать сообразно ее величию?

«М-м-м… Да, разумеется…» – Мантия ухватилась за предложенную соломинку спасения, а я невольно улыбнулся, вспоминая светлокосую девчонку, чей каприз привел меня в Антрею, город в устье красивой и смертельно опасной реки.