Осколки души. Том 3

Туман вокруг островка всколыхнулся, пошел рябью, а затем из него начали подниматься дымные фигуры, в которых тоже сверкали молнии. Но что-то мне подсказывало что они совсем не безобидные, и главное — мирно с нами точно ужиться даже не попробуют. А потому я усилил вихрь Виолетты, добавив к нему собственную стихию воздуха и небольшие водяные шипы.

Словно гигантская пила они вспарывали подступающих туманных монстров, но те, развеиваясь, оставляли след, закручивающийся вместе с вихрем. Я сразу понял, что это ж-ж неспроста, и попытался избавится от назойливого тумана, отталкивая его от вихря, но призванных монстров оказалось слишком много. Через минуту они уже наседали плотным кольцом, без всякого просвета, а остающийся после них туман искрил молниями.

— Марго, попробуй ударить своей молнией в ответ. Клин клином вышибают. — предложил я, расширяя пространство внутри вихря. — Виола, держи оборону. Бри… тебе придется использовать свою ауру на максимум.

Как только стена умиротворения опустилась на наши плечи, мир стал чище и понятней. Дыхание выровнялось, а напряжение как рукой сняло. Все вдруг стало до предельного ясно и понятно. Я сумел оценить силу противника перед нами и понял, что нам не победить. Пусть она не была архонтом, но эта женщина стала проводником воли бога грома. А еще я ее наконец узнал, и не смог сдержать ругательства.

Нас пыталась убить пропавшая несколько дней назад Елизавета Громова, неясно как прорвавшаяся через границу и получившая силу божественной печати. Совершенно не похожей на ту, что сияла у меня на груди, и в то же время точно такую же. Не по внешнему виду, но по силе и вложенному в нее смыслу.

Только вот и без печати Громова старшая владела даром в сотни раз лучше, чем мы вместе взятые. Она оставалась преподавателем с графским боевым статусом. А то, что она здесь — означало лишь то. что она перешагнула за очень много ступеней. Либо обманув царство стихий, либо получив эту силу в дар, как и я.

— Нам незачем убивать друг друга! — крикнул я, сплетая очередную защитную сеть. — Я приведу твою внучку! Завтра, обещаю!

— Нет, уже поздно! — прогрохотал голос Елизаветы. — Вы должны были прийти сегодня, вместе! Твоя разделенная душа и ее порченая кровь. Вы могли помочь друг другу! Ты предал ее!

— С какой стати? — не выдержав спросил я. — Почему она мне просто не объяснила все нормально? Не сказала, что ты ее ждешь? Откуда я мог знать?

— Ты должен был поверить! Она тебе верила! Предала орден! Бросила Николаса ради тебя! — взревела Громова, и новый ливень из молний сжал наши оборонительные порядки. Было крайне тяжело, но мы выдержали, и даже сумели отвоевать свой пяточек на острове, когда молния упала из-под невидимого потолка прямо в центр.

Я не мог отвести ее в сторону — пришлось бы ломать общие конструкции, а потому просто принял удар на удар — сформировал огненный шар и усилив его воздушным потоком послал вверх. Встретившиеся сгустки энергии превратились в ослепительную белую вспышку, на мгновение осветившую весь пузырь, и я наконец сумел разглядеть Елизавету.

Женщина стояла абсолютно нагой, но это ее не красило. Все, некогда притягательное тело, было покрыто фиолетовыми сосудами и шрамами от выгоревшей в результате ударов током кожи. Ее лицо оказалось обезображено спазмом, навсегда вывернувшем левую сторону губ вниз. От роскошных волос остались лишь клочки — большая часть шевелюры выгорела.

— Ты приняла на себя слишком много силы. — понял я, и женщина ответила, но не словами, а новыми молниями.

Эту атаку мы выстояли с трудом. Туман, впитавшийся в защитный вихрь Виолетты, выгорел в фиолетовой вспышке, почти разорвав оборону. Если бы не аура Брианны — я вряд ли сумел создать достаточно отводящих силовых линий, и когда громоотвод сработал, мы остались совершенно беззащитны.

С искаженным болью и ненавистью лицом, Елизавета подняла руку, вокруг которой сформировался ярко светящийся клубок из молний, но когда уже собиралась метнуть его в нас, тонкий язык плети хлестнул ее по щиколотке. Громова пошатнулась, теряя равновесие, и убийственное заклятье ушло прямо ей под ноги.

Женщина, пораженная собственной магией, жутко закричала, дергаясь в конвульсиях. Но я не дал ей времени опомниться. Оплел ее руки и ноги водяными струями, стянул, заставляя уходить всю энергию в землю. От пут тут же поднялся пар — вода кипела от проходящего сквозь нее напряжения, и у меня просто не осталось выбора.

Подскочив, я ударил кинжалом эмира в средоточие стихийных сил, разрушая его раз и навсегда. Узел молний тут же распался и мне под ноги упала обезображенная, обожжённая голая женщина, не вызывающая больше ничего кроме жалости. Вот только кроме своих сил у нее еще оставались заемные, и она вцепилась поломанными пальцами за печать.

— Стой! Не нужно. Тебе не победить. — сказал я, демонстрируя собственное плетение огня. — Я тебя не убил, разрушил средоточие сил, но не убил. Рана не смертельна. Ты можешь вернуться в наш мир, и сделать то, что собиралась.