Осколки легенд. Том 2

— Один знакомец еще по НЭПу заглядывал, приносил липовые карточки, спрашивал мое мнение о качестве работы, — глядя в пол, пробубнил хозяин квартиры. — А, вот. Позавчера заходил Алеша Орлов, его я лет пятнадцать, наверное, уже не видел. Мы с ним когда-то в Пажеском корпусе учились, приятельствовали. Только я по торговой стезе пошел, а он по военной.

— Вон как, — насторожилась Павла. — А что хотел?

— Спрашивал, как дела в городе, нет ли толковых людей на примете, собираются ли музеи эвакуировать, как и когда?

— А ты что?

— Что? Правду сказал, — Кноппе вдруг ехидно хихикнул. — Сдулись большевички, не верят в свою силу, потому все добро из столицы вывозят.

— Да ладно врать! — возмутился Швец. — Москву не отдадим!

— То-то в Арсенале от ящиков не провернуться, — прошипел толстяк. — Все ценное туда сволокли, чтобы в Куйбышев отправить! Мои сведения точные, уж не сомневайся. Не все среди вас идейные, некоторые не хотят хлеб пустой жевать, им икорку подавай!

— А что Орлов? — спокойно спросила Павла.

— Поблагодарил да ушел. Ну, еще бутылку коньяка, что он принес, мы с ним допили.

В результате картина вернулась на место, а Веретенникова после еще минут десять вынимала из окончательно сдувшегося Кноппе мельчайшие детали, связанные с неким Алексеем Орловым, который очень интересовался судьбой музейных ценностей.

— Ладушки, — потерла она руки, подошла к глухой портьере, закрывавшей окно, срезала с нее витой шнур и перебросила его Ликману. — Давай вяжи его, а я пойду позвоню кое-куда. И как следует вяжи, накрепко!

Павла вернулась в соседнюю квартиру, сняла трубку телефона, на секунду задумалась, после кивнула, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями, и набрала номер.

— Восемнадцатое отделение? — уверенно спросила она, когда на том конце провода сняли трубку. — Майор госбезопасности Веретенникова. Так, дежурный, с Файзрахмановым меня соедини. Он же у вас начальник? Вот и давай. Что значит — занят? Дело государственной важности, не терпящее отлагательств, так ему и скажи. И кто звонит тоже. Повторяю, моя фамилия Веретенникова.

С минуту все же пришлось подождать, Павла даже успела достать из пачки очередную папиросу, но вот в трубке что-то зашуршало, а после в ней послышался хрипловатый мужской голос, спросивший, чего надо звонящей.

— Здорово, Анас, — весело произнесла женщина. — Да я, я, не сомневайся. Что? Как же вы мне за сегодняшний день надоели со своими «так вроде». Вроде у Володи, Анас, а я несу службу, как и положено. И я рада, не сомневайся. Ладно, не суть. Я тут одного куркуля тряхнула, так у него тут запасник Третьяковки на пару с филиалом Алмазного фона обнаружился. Богатый бобер, даже я впечатлилась, а такое случается нечасто. Адрес сейчас тебе скажу, ты в него пришли побыстрее трех-четырех милиционеров с машиной, да поопытнее, таких, которые знают, как оружие держать в руках. Что значит некого? Понимаю, что комендантский час, все в патрулях, но тут добра лежит на десятки тысяч золотом. Золотом, Анас! Ты ж не мальчик, соображать должен, что это дело стране сейчас сильно пригодится, потому надо это все отвезти прямиком в Гохран. И еще пусть твои ребята мешки какие-нибудь захватят, наверное. Надо же найденное добро во что-то паковать. Не в наволочки же? Да, вот столько. А я про что? Давай, пиши адрес. И скажи сразу, кто у них за старшего будет.

Договорив с начальником отделения милиции и напоследок предупредив его, что оставляет здесь сотрудника, который сопроводит найденное имущество до Гохрана, который и до войны работал круглосуточно, Павла повесила трубку и заметила Швеца, стоящего рядом с ней.

— Что? — прикуривая папиросу, осведомилась у него женщина. — Ничего, останешься здесь, дождешься милицию. Это же не шутки, а народное достояние. Ты хоть осознаешь, что мы здесь нашли?

— Ну-у-у-у… Картины разные, драгоценности.

— Недопонимаешь, — нахмурилась женщина. — Это, дружок, ликвидное имущество, которое с большой радостью купят толстосумы на Западе и заплатят они нам за него золотом. Тут ведь как — кому война, кому мать родна, мы это еще в гражданскую хорошо усвоили. А золото там же можно будет превратить в танки, самолеты, продукты, все то, без чего нам сейчас никак не обойтись. Ты сейчас не просто какие-то цацки стеречь станешь, а стратегические резервы Родины, так что отнесись к этому заданию со всей серьезностью.

— Картину жалко, которую вы разрезали, — вздохнул юноша. — Красивая.