Осколки мориона

– Может, сдвинуть их… – предложил парень, но наткнулся на ледяной взгляд, который нельзя было истолковать двояко.

«План А не сработал, переходим к плану Б».

– А мне тут винишко подогнали, – как бы между делом протянул Дмитрий, откупоривая бутылку предусмотрительно взятым с собой штопором.

– Не буду, – пробормотала Кира, занятая анонсом завтрашней трансляции в соцсетях. – Не хватало ещё нажраться в хлам и всё проспать.

– А я выпью! – В сердцах крякнув, Дмитрий сделал несколько крупных глотков прямо из горла бутылки.

Поглощённая работой, Кира не замечала шумного бульканья друга. А может и не просто друга – сама ещё не разобралась.

– И потом, – продолжил Дмитрий после того, как поставил бутылку на тумбочку, – там и градусов почти нет… Ик! Уж я-то в жизни бухла…

Слова смолкали, едва сказанные. В голове резко загудело, и Дмитрий, промямлив что-то на пьяном наречии, рухнул на пол. Затуманенный взор успел выхватить вскочившую Киру прежде, чем мир смазался и потух. Сквозь барабанную дробь в висках пробились шаги, испуганные женские крики, визг… фырканье.

3

Холодный камень. Хоровое пение. Пляшущие вокруг языков пламени тени. Свет просачивался под веки. К Дмитрию постепенно возвращались чувства. Медленно и по частям, но мозг всё-таки выстраивал относительно внятную картину произошедшего.

«Администраторша… бухло… кабздец… фыр-фыр… Фыр-фыр?»

Усилие воли – и веки разлепились. Знакомая лисья морда упёрлась Дмитрию в щёку.

– Ах, это ты, сука…

Лисица сердито чихнула парню в лицо и спрыгнула с его груди. Попытавшись рывком подняться, Дмитрий обнаружил, что обездвижен. Его тело крепко привязали к какой-то поверхности – ни рукой пошевелить, ни голову повернуть.

– Что вы делаете?! Отпустите меня!!!– Дмитрий узнал бы визг Киры из тысячи – даже сквозь пение дюжины девушек в вышиванках, водящих вокруг голого дерева хоровод, и бормотание стариков. – Дима!!!

– Тотем Покровителя общины указал на Тех, чья жертва пробудит Природу от Спячки, – бухтел старик, стоявший перед древом – и перед Кирой, привязанной к его стволу. – Во благо Рода, Яви и Правды!

– Во благо Рода, Яви и Правды! – подхватили кругом.

Раздался звук рассекаемого воздуха, и на корни с бульканьем полилась кровь.

– Ди-и-ы-ы-ы… а-а-а…

– Нет… Нет! Уроды! Что вы…! – над Дмитрием нависли самодельные лисьи маски.

– Когда деревья снова станут зелёными, а небо очистится, ваши души воссияют в лучах Божественного Света, ибо жертва ваша была не напрасна!

В руках «лис» блеснули заточенные бычьи рога.

Десятки ударов во влажную плоть и безудержные крики предсмертной агонии возвестили о начале весны.

Корень проблемы

Он вышел наружу. Нескладный, низкорослый и толстый. Рождённый как издёвка над реальностью, что выпячивают одни и игнорируют другие. Собирать его по кусочкам было нелегко. Туда, где могла расцвести природная красота, вживлялись имплантаты, привлекательные сам по себе, но в общей картине выглядевшие жемчужинами в грязной жестяной банке.

Экватор вызвал затруднения. Понадобилось две недели, чтобы настроиться на полчаса работы над сердцем монстра. Самопровозглашённый Франкенштейн далеко не всегда получает удовольствие от своей работы. Однако он убеждён, что от «себя ему» больше нечего сказать.

Существо бросило миру вызов, явившись на суд людских глаз. Оно словно раздражитель, требующий реакции. Вопрос, нуждающийся в ответе. Артист, мечтающий об аплодисментах. Но мутный взгляд вызвал у случайных прохожих глубочайшее отвращение, а зов остался без ответа. Почти все кругом попрятали лица, скрывая друг от друга обличающее возмущение, дрожащие подбородки и слезы на горящих щеках. Каждый опасался, что другие прочтут на его лице беззвучное признание. Согласие с тем, что такое безобразие имеет место под солнцем; что все усилия лучших умов человечества, все попытки облагородить прямоходящую обезьяну – пошли прахом.

– Они не любят меня! Они ненавидят меня! – взвыл монстр с порога, вернувшись к создателю. – Почему, почему ты не сотворил меня красивым? Почему ты не сделал меня достойным их радости и восхищения?!

– Дело не в тебе, совсем не в тебе. – Бледный безумец выглянул в окно. Почти все люди внизу молча разошлись по своим делам, но некоторые остались и ждали.

– Что ты хочешь сказать?

– Вот что ты для них, – создатель поднёс к лицу карликового монстра предмет. Мельтешение пучков света на отполированной поверхности радовало и внушало тревогу одновременно.

– И только? – существо не могло поверить своим глазам.

Зеркало. Этим предметом было зеркало. А люди не хотели в очередной раз расписываться в собственной никчёмности.

Резиновые изделия жаждут крови!

1