Осколки Нашей Реальности

Каспар покачал головой. Восприятие короля ошеломило его. Он недооценил его самокритичность, за месяцы после «похорон» возросшую в разы. Слова настоящего признания застыли на языке, и вот, когда он только собирался их отпустить, его остановила мысль: «Может, оно и к лучшему?»

– Думаю, мне пора, – продолжил Александр безжизненным голосом, в то время как глаза его поблескивали от подступающих слез.

– Я пойду с вами.

– Нет, ты уедешь.

– Вы не заставите меня. Даже если будете отпираться, я все равно пойду за вами. Почему же вы никак не поймете, что я не могу бросить вас? Я не успокоюсь, пока…

– Отвали от меня, в конце концов! – крикнул Александр и тут же отвернулся, чувствуя, как жжет глаза. Он глубоко вздохнул, выдержал пару секунд, пока слезы не высохли, принял решительный вид, развернулся и процедил сквозь зубы: – Ты надоел мне со своей опекой! Я больше не ребенок, и ты мне больше не нужен. Твое поведение пугает меня. Ты похож… Ты похож… – Через силу приняв яростный вид, чувствуя, как слезы подступают к глазам, готовые вот-вот скатиться по щеке, он крикнул: – Ты похож на мою няню!

После он сразу развернулся и уверенно зашагал к кафе, у которого с тремя стаканчиками уже остывающего кофе стояла растерянная Робин.

– Это ты позвала его сюда?

– Да… – Она опустила голову.

– Зачем?!

Робин вздрогнула от его крика так, что едва не опрокинула на себя кофе. Она сжала губы и опустила плечи, став похожа на напуганного ребенка, готового разреветься не то что от крика – от любого порицания с укоризненными нотками. Пыл короля растворился. В одну секунду он осознал каждое произнесенное им ужасное слово, дико желая развернуться к Каспару, чтобы узнать, как тот смотрит на него, что читается в его глазах и стои́т ли он там вообще. Мучительный груз вины залил его тело свинцом, и он так и не нашел в себе смелости сделать это.

– Мы уходим, – холодно произнес Александр, бросил на кофе презрительный взгляд, резко выхватил подстаканник, нагруженный напитками, бросил его на землю, уложенную серой плиткой, и яростно зашагал вдоль реки.

Робин последовала за ним не сразу, а когда все-таки набралась решимости, шла позади как можно тише. Напоследок она оглянулась на Шульца. Вдалеке его оттененное светом уличного фонаря лицо оставалось для нее непроницаемым, и она не видела боль, высеченную на нем.

Каспар не мог узнать короля, как и найти хоть одно объяснение его поведению. В душе он надеялся, что за вздорными поступками и криками все еще скрывается, свернувшись калачиком, Александр, которого он знал десять лет. Конечно, Каспар вспоминал, как и сам менялся в тяжелые времена, но никогда не задумывался, какие смешанные чувства испытывали близкие, принимая его новый душевный облик. Впрочем, время отдалило тех людей, и Каспар теперь, после ссоры с Александром оставшись один в огромном Лондоне, вдруг осознал, насколько он одинок. Город для него опустел, радостей не осталось, как и смысла находиться в нем дальше. Детей его здесь больше нет, любимый человек в нем не нуждается, но что-то не давало ему уехать. Что-то было не так. Как бы ни пытался Александр задеть его, прибегая к самым гнусным способам, чем больше он изрыгал ругательства, тем больше Каспару казалось, что тот вовсе не хочет оставаться без него. Александр все еще любил его и пытался прогнать, потому что… боялся?

Лишь один человек предположительно мог знать, что происходит с королем на самом деле, и поделиться своими мыслями. Дирк Марголис. Ему Каспар и позвонил.

– Слушаю, мой дорогой друг! – Голос богатейшего человека на земле, как и всегда, источал задор.

– Здравствуйте, Дирк! – Каспар замялся и спрятал свободную руку в карман пальто. – Возможно, я звоню поздно…

– Все хорошо. Вероятно, вы звоните из-за надвигающейся войны. Хотите узнать мое мнение?

– Не совсем.

– Вас беспокоит Александр? – В голосе Марголиса засквозили игривые нотки.

– Как вы поняли?

– Я почти уверен, что вы пытались с ним поговорить, но он вам ничего толком не объяснил.

– Вы знали, что он собирается делать?

– Конечно!

– Тогда почему не помешали?

– Я не хотел мешать юному дарованию в его военном начинании.

Каспар раздраженно цокнул языком и ответил:

– Я знаю, что в войне замешана Делинда. Более того, это ведь она всем руководит, подло используя брата?

«Хотя чему я удивляюсь?»

Раздался насмешливый заливной хохот. Каспару показалось, что Дирк слегка пьян. Он услышал приглушенные женские голоса и стук, словно от резко поставленного на стол стакана. Дирк замолчал, а затем сказал, понизив голос на несколько тонов:

– Тогда, полагаю, вы знаете и о том, почему Александр стал ее подельником.

– По правде говоря, затем я вам и позвонил. Вы знаете обо всем важном, что происходит в мире. И должны знать, в чем же причина.

– Ох, не льстите мне, дорогой друг. Но вы, конечно, правы. Я знаю причину и удивлен, что ее не знаете вы.