Осколки Нашей Реальности

– Да! – Астра закрыла рот, сдерживая рвущееся наружу рыдание, сглотнула и произнесла: – Если только от счастья.

– Как хорошо. Я бы тоже вернулась.

Астра переводила лихорадочный взгляд с Анко на Сашу.

– Почему ты молчишь? – шипела она, задыхаясь от ярости и горя. – Скажи же что-нибудь. Скажи, что вылечишь ее. Что все восстановишь. Хотя бы… – Она всхлипнула. – Хотя бы взгляни на нее. Почему ты не смотришь на нее?

– Саша, – протянула Анко, и палец руки рядом с его коленом дернулся.

Он взял ее руку, по-прежнему не глядя на нее, и лицо его все так же не выдавало эмоций.

– Ты будешь помнить меня?

Взгляд Саши переменился, словно он о чем-то вспомнил, и он наконец взглянул на Анко, будто хотел убедиться в реальности происходящего.

– Да, – тихо ответил он.

Губы ее с трудом изобразили улыбку. Слезы вновь скатились по вискам.

– Спасибо.

Прошли мгновения, когда до Астры дошло горестное осознание, разделившее ее жизнь на до и после и причинившее непередаваемую боль: конец наступил. Как будто в подтверждение этому Саша закрыл глаза Анко, встал с колен и отвернулся, слыша истошный пронзительный плач за своей спиной.

19

Нежность

Влажный холод туманного сентябрьского утра проникал через слегка опущенное затемненное стекло серой машины, которую Каспар взял напрокат.

Такой же плотный туман, вспоминал Александр отчет, окутывал район Куксхафена в день рокового для британских войск наступления. Девять убитых прямо в своих горгонах солдат, сожженные германцы и предательница, перешедшая на их сторону. Делинда рвала и метала, узнав о позорном проигрыше в Куксхафене. Успокаивало ее лишь то, что бессильные перед их мощью враги в полной мере, до горячей бесконтрольной дрожи и замирания сердца, познали, на какую жестокость способны британцы, и поняли, что, будь их воля, вся Германская империя обратилась бы в пепелище.

Германцы и не подумали праздновать победу, ставшую возможной благодаря некогда вражескому солдату. Куда больше их волновала настоящая чудовищная сила британцев, которой они не могли ничего противопоставить.

«Не думай об этом, – заклинал себя Александр. – Дела подождут. Сегодня о другом».

И вдруг в голове его проскользнула тревожная мысль: «Интересно, как там Саша?»

Они не спеша выехали из Лондона в сторону городка Мейдстон и остановились на светофоре.

– Ехать еще около сорока минут. Поспи пока. – Не отпуская руль, Каспар взял с заднего сиденья плед из искусственного меха с угольным отливом и протянул сонному Александру. – Вот, держи. Сегодня довольно прохладно.

– Обещали дождь. – Александр укрыл ноги пледом и зевнул в ладонь, чувствуя, как приятная усталость разливается по телу. – Нужно успеть погулять в японском саду.

– А после сразу к моей знакомой. – Каспар кивнул, и машина тронулась.

Александр, как это всегда с ним бывало после дневного сна, удивился тому, как быстро пролетели сорок минут. Когда машина остановилась на парковке и все в салоне стихло, он распахнул глаза и снял с себя плед.

Они вышли из машины, едва ли не синхронно застегнули свои пальто и поправили шарфы, а затем прошли к красным японским воротам тории, за которыми на территории всего пять гектаров простирался вечноцветущий сад, пестрящий зелеными, красными и оранжевыми красками. Людей было меньше, чем они ожидали: большую часть распугал обещанный синоптиками дождь, который пока, судя по сероватым клочкам облаков на фоне бледно-голубого неба, не собирался загонять людей в дома.

Они прошли по высокому изогнутому красному мосту. Александр задержал взгляд на беседке с крышей в стиле пагоды и подошел к красному клену рядом, чтобы рассмотреть его красоту.

– Лучшим временем для посещения считается весна. – Каспар встал рядом с ним. – Все пробуждается после зимнего сна, цветут сакура и азалии. Нам обязательно нужно вернуться сюда весной. Да и зимой интересно посмотреть.

– Обязательно. – Александр бессознательно улыбнулся ему. – Ты бывал здесь раньше?

– Знал смотрителя сада. Его основали шесть японских садовников. Для них настолько важна сохранность каждой веточки и листика, что раз в два года приезжает проверка из Японии.

Александр развернулся к пруду, что был расположен напротив клена, и, привлеченный снующими карпами кои, подошел к нему ближе и присел на корточки.

– Никогда раньше не видел их вблизи, – вздохнул он восхищенно. – Золотые, белые с красными пятнами.

– Они бывают самыми разными.

– Их тоже привезли из Японии?

– Да, из Ниигаты.

– Ты столько всего знаешь. А я, принц, даже рыб этих толком не видел.

Каспар уловил в его тихом, сдавленном голосе нотки грусти и разочарования, какие слышал неоднократно на протяжении десяти лет службы. И ощутил радость, оттого что настал день, когда он, избегая формальностей, долгих вступлений и метаний между лучшими вариантами ответа, мог сказать ему задорным тоном как близкому, любимому человеку, которым Александр являлся: