Осколки падающих звёзд (СИ)

Евгений остановился, взявшись за ручку двери её комнаты. Что она с ним делает? Приручила, словно дикого зверя… Страстное желание обладать этой женщиной, которая была там, за белой дверью с золотыми вензелями, растеклось внутри, заполнило тело. Это желание будет долго жить в нём, напоминая о себе, словно мелодия пластинки, которую вдруг заело, и теперь она крутится и крутится в его голове…

* * *

Стоя у дверей, он смотрел, как Лада стягивала ночную сорочку и, бросив её на постель, потянулась к халату. Круглые ягодицы в кружеве крохотных стрингов, худенькие лопатки, как растущие крылья фантастической птицы, вся она была такая манкая, что Евгений не выдержал, быстро шагнул вперёд. Зверь внутри требовал своего. Почувствовав движение, Лада повернулась, скрестив руки на обнажённой груди. Вздрогнула и, закрыв рот рукой, словно сдерживая рвущийся наружу крик, уставилась на него с невыразимым изумлением.

— Евгений?! Ты? — как-то боком она села на кровать и протянула к нему руки. — Господи, не верю, живой?! Живой…

Он молча притянул её к себе, вобрал в кольцо рук и начал целовать, закрыв глаза, поцелуями благодаря за теплоту в её голосе, такую редкую, такую неожиданную.

— Как я рада, боже мой! — лёгкое дыханье любимой женщины совсем рядом, её губы часто-часто касаются лица. — Но как так, почему?! Какая-то чудовищная ошибка?!

Лада ещё что-то говорила, о чём-то спрашивала тихим голосом, слабея от его ласк.

— Егор вместо меня полетел… Парень спас мне жизнь…

Но всё потом, потом… Разговоры, объяснения… Евгений стоял, одетый, скользил руками по обнажённому телу желанной женщины, и этот контраст возбуждал, как ничто. Но теперь пусть летит на пол пиджак, за ним брюки и всё остальное. А дальше — горячий шёпот, сбившееся от бешеного ритма любви дыхание, яростное и неотвратимое соединение доведённых до дрожи тел. И минуты блаженства, которые останутся с ним надолго…

Наконец он поднялся, счастливый, пропитанный её любовью, её запахом, который будет с ним целый день.

— Спускайся вниз, позавтракаем вместе. А потом я поеду возрождаться из пепла.

Он взглянул на Ладу, гримаска досады мелькнула на её лице, светившемся ещё минуту назад. Показалось? Или она уже жалела, что подарила ему мгновенья настоящего счастья?

— Дай мне десять минут…

Евгений ждал её за столом, не притрагиваясь к блинам, омлету и сырникам, которые Эмма, охая и ахая, расставила на столе. Что это было? Своего рода прощение, а может, намёк на любовь? В любом случае, надо закрепить их отношения, вроде бы перешедшие на новый уровень и обещающие семейное благополучие. Увидев жену, он встал, отодвинул для неё стул, помог сесть.

— Раз уже сегодня особенный день, — Лада придвинула ближе чашку кофе, — мне надо сказать тебе…

— Говори, — перебил он, — и проси, чего хочешь. После этой истории… я по-другому чувствую мир…

— Знаешь, это не моя тайна, но я всё-таки расскажу. Ты должен знать…

Решительность, с которой Лада произнесла эти слова, удивила. Что-то важное? Он сложил руки на груди, ждал. В такой день, как этот, возможны самые невероятные признания.

— Вчера, узнав об аварии, приходила Вилена.

— Ого! Нацелилась на наследство?

— Нет. Рассказала свою историю, — сделав паузу, Лада подняла на него глаза. — Когда уходила от тебя, ещё не знала, что беременна. И потом не сразу поняла, что ребёнок не от нового мужа. А от тебя… В общем, Евгений, у тебя есть сын.

Если б ему сказали, что скоро погаснет солнце, Евгений бы не так удивился, как сейчас, услышав эту невероятную новость. Да правда ли это?

— Не верю! — он вскочил со стула. — Вилена соврёт — недорого возьмёт.

— Зачем ей врать?! Она говорила, думая, что тебя нет на свете, понимаешь?

Евгений сел, потом снова вскочил и нервно зашагал из угла в угол, словно заключённый, которого вот-вот должны выпустить на свободу из душной одиночной камеры. И он из последних сил терпит надоевшие тюремные стены.

— Нет, правда, что ли, сын? Как такое возможно? — у него путались мысли, слова, и странная беспомощность, непривычная и ненужная, пришла неизвестно откуда. В эту минуту он не знал, что делать, что говорить, куда бежать, и бежать ли?

— Успокойся, — Лада положила руку ему на плечо. — Ты хотел сына, теперь он есть. Но сейчас ты понимаешь, что чувствовала я, узнав о дочери?

«У меня сын» — повторил он про себя, пробуя на вкус это слово. Оно особенное, это слово, и теперь навсегда с ним. Он ещё не видел этого мальчишку, но уже знал — он серьезный, уравновешенный пацан, у него упрямый характер, темные густые волосы и карие, не умеющие врать глаза.

Глава 23

Опершись руками о края раковины, Лада внимательно вглядывалась в зеркало. Скажи ей, зеркало, равнодушное, но не умеющее лгать, кто эта женщина, что смотрела на неё оттуда? Кто эта странная незнакомка, сумевшая простить человека, который с такой лёгкостью сделал её несчастной. Этот человек, её муж, совершил страшное преступление. А она всего несколько минут назад любила его, целовала, гладила плечи и грудь. Почему?!