Осколки судеб

Тео видел, что ей тяжело находиться рядом с ним. Когда они были вместе, жена старалась на него не смотреть, да и он, сказать по правде, предпочитал не встречаться с ней взглядом. К счастью, дом был достаточно велик и они могли не видеться по нескольку часов подряд. Только в столовой, во время чопорных трапез, этого невозможно было избежать – не могли же они схватить каждый свою тарелку и разбежаться по разным комнатам – и волей-неволей им приходилось смотреть друг на друга.

– Почему ты на меня не смотришь? – резко спросил он как-то утром за завтраком в конце недели. – Ты все время оглядываешься на дверь.

Она ответила еле слышно:

– Я просто не в силах смотреть на твою руку.

Он промолчал. Айрис, несомненно, чувствовала себя сейчас вдвойне виноватой. Но он был здесь ни при чем; тысячу раз наверное, он говорил ей, что не винит ее в своем несчастье.

– Я просто не могу ее видеть, – повторила Айрис.

– Тогда не смотри на нее, – сказал он с отчаянием в голосе.

– Как же ты меня ненавидишь! – воскликнула она.

– Айрис, я уже говорил тебе…

– Но я чувствую. Что бы ты мне ни говорил, я это знаю.

– Черт возьми, Айрис! Чего ты от меня, в конце концов, хочешь?

Она не ответила, и Тео шумно вздохнул. В молчании они допили свой кофе и поднялись из-за стола.

Это становилось невыносимым. Пожалуй, ему лучше отправиться в клинику и помочь секретаршам все там закончить. Однако было еще слишком рано, и он вышел на лужайку за домом, где сейчас находились рабочие, приходившие к ним ежемесячно чистить бассейн. Из-за сильной жары листва уже почти вся пожухла, но вода была все такой же бирюзовой и блестела, как лед. Мгновение Тео стоял там, глядя на работавших мужчин, и у него мелькнула мысль, что они, видя всю эту роскошь, вероятно, считают его просто счастливчиком. Неожиданно он вспомнил, что еще не расплатился с компанией за очистку бассейна в прошлом месяце, и вернулся в дом, решив просмотреть счета. Почта лежала на полу в холле; очевидно, почтальон только что сунул ее в дверную щель. Тео наклонился, чтобы ее поднять, но первая же попытка показала, что для одной руки это почти непосильная задача, и он тихо чертыхнулся.

– Не беспокойтесь, доктор, – проговорила появившаяся в дверях кухни Пирл. – Я все соберу.

Интересно, что она о них думала? Об Айрис, превратившейся в настоящую затворницу, и о нем самом, каким он стал сейчас? Слепой ведет слепого…

Вся корреспонденция была разложена на кофейном столике, и, усевшись перед ним, он принялся ее разбирать. Тут было множество различных призывов, рекламные проспекты и счета. Счета, как всегда, составили целую стопку: от ортодонтиста Филиппа, очередной страховой взнос, плата за обучение детей в следующем семестре… Девять или десять крупных операций решили бы все его проблемы, обеспечив им беззаботную жизнь в течение месяца или даже двух, но теперь об этом приходилось только мечтать. От внезапно охватившего его страха у него противно засосало под ложечкой.

Последним в стопке лежал счет от Леа. Он быстро пробежал его глазами. Вечернее платье из гипюра… кашемировый костюм… шелковая блузка… Он бросил взгляд вниз, на сумму, и едва не задохнулся. Больше чем на десять тысяч долларов тряпок! Должно быть, произошла какая-то ошибка.

Держа в руках счет, он взбежал по лестнице и, как вихрь, ворвался в спальню, где застыла у окна Айрис. Она не читала, а просто сидела, сложив на коленях руки.

– Что, черт возьми, все это значит? – заявил он с порога, размахивая счетом. – Это ошибка?

Она молча покачала головой.

– Ты сам хотел, чтобы я заказала себе вечернее платье, – проговорила она с запинкой.

– Но не для коронации же в Вестминстерском аббатстве, ей-Богу! А все остальное?

– Прости, ради Бога. Я понимаю, что не должна была этого делать.

– Не должна была этого делать! И это весь твой ответ?! Не должна была этого делать, – повторил он с издевкой. – Ты, случайно, не рехнулась окончательно?

– Может быть. Он застонал.

– О Господи! Когда же, наконец, все это кончится? Одно за другим…

– Все не так уж плохо, Тео. Я не надевала эти вещи, я их продам. Они в моем стенном шкафу.

– Что, устроить распродажу на дому? Поместить объявление в газете?

Глаза Айрис наполнились слезами. Снова слезы – главная защита и главное оружие. Он пришел в настоящую ярость.

– Единственное, чего я хочу, так это чтобы ты мне объяснила, Айрис, – заорал он. – Где это тысячедолларовое платье? Я хочу взглянуть на него!

Он распахнул дверцу стенного шкафа и принялся лихорадочно перебирать висевшую там одежду.

– Ты не сможешь. Все остальное на месте, но это платье я отдала Пирл.

Он взглянул на нее с изумлением.

– Ты… что? Ты отдала его Пирл?

По щекам у нее катились слезы, но голос, когда она ответила, звучал совершенно спокойно:

– Я не могу тебе этого объяснить. Но, поверь, я ужасно сожалею…