Осколки судеб

Тим уже ждал их, когда они спустились. Своим высоким ростом и светлой бородой он заметно выделялся среди окружающих. Он пошел им навстречу с протянутыми руками, и Пол с удовольствием пожал их.

– Рад тебя видеть. Я уж думал, мы разминемся. Мы послезавтра уезжаем.

– Ну нет, я так мечтал о нашей встрече. Ну, как вы оба? Выглядите прекрасно.

Пол совсем не был в этом уверен. У Ильзы, несмотря на все ее манипуляции с пудрой и губной помадой, был усталый вид, да и сам он вряд ли выглядел лучше.

Он хотел было сказать: «У нас был ужасный день, так что мы не в лучшей форме», но передумал, решив не омрачать вечер разговорами на печальную тему.

– Пойдем в ресторан. Здесь неплохо готовят, надеюсь, ты успел проголодаться.

Они выбрали тихий уголок. Пол заказал напитки и, сев за столик, они еще раз внимательно оглядели друг друга.

– Я рад тебя видеть, – повторил Пол. – Всегда приятно увидеть знакомое лицо вдали от дома, тем более что мы не виделись почти три года. Знаешь, пробыв здесь месяц, я чувствую, что пора возвращаться. – Он сознавал, что говорит довольно бессвязно. Перенервничал за день. – Как мама? Я звонил ей перед отъездом, тогда у нее все было в порядке. Пристраивала к дому новое заднее крыльцо.

– О, у мамы всегда все в порядке, и она всегда занята, – ответил Тим. – Она нашла свое место в жизни. У нее есть ее дом, ее животные и растения и человек, с которым можно разделить все заботы.

– На мой взгляд, в этом нет ничего плохого.

– Не знаю. В мире происходит столько событий, меня иной раз удивляет, как можно заниматься в своем маленьком мирке. Впрочем, если это делает ее счастливой…

Это замечание озадачило Пола, и он ответил:

– Если кто и заслуживает счастья, так это она. – После всех этих лет, прожитых с твоим негодяем-отцом, с которым у нее было столько же общего, сколько у Тибета со Швецией, подумал он и продолжал: – Что ты уже успел посмотреть?

– О, я все ноги исходил, столько всего осмотрел за неделю, – Хайфа, Тель-Авив, Галилея. Оставил Иерусалим напоследок. Думаю провести здесь всю следующую неделю до самого отъезда.

– Здесь тебе будет на что посмотреть. Ну а что ты вообще думаешь о стране?

– Удивительная страна. Я встречался и разговаривал с самыми разными людьми. Интереснейшие попадались типы, особенно среди арабов.

– А, арабы, – сказала Ильза. – Мы тоже повстречались, вернее, почти повстречались, с очень интересными типами сегодня днем.

Пол, несколько раздраженный тем, что она затронула эту тему, нахмурился и поправил ее:

– Мы ведь не знаем наверняка. Возможно, это были египтяне.

– Пусть египтяне, – возразила Ильза. Глаза ее сердито блеснули. – Результат-то тот же. Какая разница?

Тим перевел взгляд с Пола на Ильзу.

– А в чем дело? Вы мне не объясните?

– Извини, мы несколько выбиты из колеи, – сказал Пол. – Я не хотел говорить об этом, объясню тебе суть в двух словах.

С неохотой и как можно более сжато он рассказал о том, свидетелями чему они стали по дороге из Эйлата. Пока он говорил, сердце его снова начало учащенно биться, так же, как тогда на дороге.

– Мне бы нужно было заказать виски, да не одну порцию. Ну, сейчас уже поздно, – закончил он, когда официант наполнил его бокал. – По крайней мере, я наверняка засну, если выпью побольше вина.

Тимоти с симпатией покачал головой.

– Бессмысленное страдание. Это ужасно. Но разве политикам есть до этого дело? Большинству из них и с той, и с другой стороны.

– И с той, и с другой? – переспросил Пол. – Но израильтяне хотят лишь мира. Ведь не израильтяне же стреляют по автобусам, убивают фермеров, работающих на полях.

– Ну, мне кажется… Конечно, кровопролитие, которое вы видели, ужасно. Но я хочу сказать, что людей, доведенных до отчаяния, нужно попытаться понять, – как-то невнятно ответил Тим.

«Доведенных до отчаяния? Кто доведен до отчаяния? Люди, пережившие ужасы концентрационных лагерей? Что он имел в виду?» – спрашивал себя Пол.

– В конце концов, – продолжал Тим, – их выгнали с насиженных мест…

– Но, Тим, это же не так. Я был там, я знаю. Арабские лидеры убедили простое население уйти из родных мест. Израильские власти распространяли листовки, их представители ходили по улицам с громкоговорителями, заверяя арабов, что им не причинят вреда, призывая их остаться и жить в мире.

– Не знаю. Говорят…

– Кто говорит? Я собственными ушами слышал, как арабские лидеры убеждали людей бежать. В Хайфе я видел, как они бежали на лодках. – Пол почти кричал.

Ильза прикоснулась к руке Пола. У него мелькнула мысль, что обычно она реагировала более эмоционально, а он призывал ее к спокойствию. И, взяв себя в руки, он уже спокойно сказал:

– 14 мая 1948 года, когда объявили о создании государства Израиль, я стоял в толпе перед музеем на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве. ООН проголосовала за раздел Палестины – Иордания отходила арабам, а эта часть – евреям. И я был так горд, что моя страна, Америка, во многом этому способствовала.

Тимоти пожал плечами, давая понять, что тема разговора ему в лучшем случае неинтересна, если не неприятна.

Что-то заставило Пола объяснить: