Осколки тысячи ветров. Вихрь Империи

Эльва неподвижно лежала к нему спиной. Струящаяся материя нового платья укутала ей плечи. Роскошные волосы были заплетены в длинную сложную косу, будто нарочно открывая взору Императора её рабский ошейник. Плавные изгибы свернувшегося калачиком тела обрисовывались шёлковым покрывалом. И почему-то вдруг вспомнилось, что этот шёлк ни в какое сравнение не идёт с нежной кожей девушки. Атласной, тёплой, упругой и податливой одновременно, когда его ладони оглаживают её, сжимают высокую грудь или стройные бёдра. И как же сладко она выгибается и стонет, когда он находится внутри неё, когда они остаются один на один со своим наслаждением. А её аромат в эти моменты заставляет сильнее биться мужское сердце, перебивая привычную сладковатую вонь, пропитавшую всё внутри шатра…

Демоны! Их так невовремя прервали!..

Мужчина присел на край ложа, но девушка не пошевелилась. Он протянул руку, желая коснуться её плеча, однако неожиданно для себя остановился, наткнувшись взглядом на чёрную ленту, опоясывающую хрупкое горло эльвы. Перед глазами ярко вспыхнула недавняя сцена, когда эта девушка так бесстрашно-упрямо вымаливала жизнь для какого-то презренного оборотня. Вымаливала, едва не расставаясь со своею. Император сжал протянутую руку в кулак, заранее стараясь погасить чувство раздражения, которое должно было вот-вот вползти в его сознание, но неожиданно вместо этого ощутил омерзение. Ему было мерзко от самого себя.

Вспомнились истории о вонючих глайнах — тёмной ветви зогбов, — которых, хвала небесам, не видели уже почитай больше пятидесяти лет. Так вот, по рассказам, когда стаи этих озабоченных зелёных выродков нападали на человеческие поселения, иногда карательные отряды находили на свежих развалинах трупы изнасилованных женщин с объеденными плечами. Тогда кто-то высказал предположение, что возможно несчастных пожирали одновременно с другим действом.

Императору было одиннадцать, когда он впервые услышал об этом в подробностях от «дружков» по играм. Тогда его вырвало.

А теперь? Чем он отличается от глайнов? Практически ничем. Он хочет эту девушку с упёртостью маньяка, но как оказалось его внутреннее «я», привыкшее быть выше всего и всех, способно издеваться над ней. Всего несколько часов назад правитель империи спокойно наблюдал, как его игрушка почти умерла по его воле, задушенная изобретением имперских учёных, а сейчас его окаменевшее достоинство, подрагивая от нетерпенья, снова рвётся из штанов, требуя удовлетворить свою жажду её тела.

Мужская ладонь так и не коснулась плеча эльвы. Вместо этого Император осторожно укрыл девушку покрывалом повыше и отошёл, снимая с себя тунику.

Хотелось вымыться. Можно было бы приказать принести в шатёр чан с водой. Или всё же просто ополоснуться снаружи, как поступали его воины, чтобы ненароком не разбудить спящую. Нет, последнее не вариант. Как бы не доверяли своему вожаку его легионы, для них он должен оставаться Императором, тем, кто не такой, как они. Значит, всё же чан. Но очень тихо.

— Ты убил его?

Глухой голос эльвы прозвучал в тишине шатра треснувшим колокольчиком. Мужчина обернулся, но она по-прежнему не шевелилась.

— Нет.

— Ты убьёшь его? — через несколько секунд снова спросила девушка.

Император молчал. Убьёт ли он Старейшину? Нужно ли вообще убивать последнего представителя целого народа? Наверное нужно, раз он так решил. Ведь этот морф виновен, наверное, даже больше остальных. Старейшина — главный, значит, должен ответить за дела своих сородичей. Но…

Эльва резко обернулась и посмотрела в глаза правителю империи людей.

— Ты хочешь убить?..

— Что ты знаешь о порталах? — перебил её Император.

Взгляд девушки мгновенно изменился. В нём появились непонимание и изумление.

— Это древняя магия, доступная лишь избранным эльвам, так как требует огромных вложений магической энергии. Поэтому её почти не используют.

— Можно ли построить портал в другой мир?

Янтарные глаза расширились. Девушка села на постели и привычно подтянула колени к груди. Её взгляд задумчиво затерялся где-то среди тайн вселенной.

Император пару мгновений смотрел на неё, потом отвернулся и потянулся наполнить себе кубок.

— Он сбежал, — негромко сказал мужчина. — Не захотел платить за содеянное, а трусливо поджал хвост и сбежал, спасая свою шкуру и предав свой народ.

Воцарилась тишина. И вдруг по шатру прошелестел судорожный выдох, сменившийся тихим смехом. Правитель людей оглянулся.

Уткнувшись в колени лицом, девушка тряслась от смеха. А потом внезапно, откинувшись на подушки, с облегчением расхохоталась. Только при этом по её бледным вискам лились безудержные слёзы.

— Сбежал… — сквозь смех повторила эльва и, порывисто опершись на локти, торжествующе обернулась к правителю людей. — Он не предал. Он спас его. От тебя. От твоих псов. Его народ возродится вновь в другом мире, как древо из семени. А ты не сможешь его достать и будешь подыхать здесь от своей ненависти, от незаконченного чувства мести, которое однажды сожрёт твою душу!