Осколки вечности

Впрочем, довольно пустых слов. Я поставил в конце письма точку, бегло оглядел глазами густо исписанный с обеих сторон лист бумаги, бережно, если не сказать любя, сложил его пополам, предельно осторожно вложил послание в белоснежный конверт и запечатал. 'Моей любимой супруге', - с нежностью заполнил я строки для адресата, отложил письменные принадлежности и облегченно вздохнул.

Часы в кабинете пробили полночь. Я расслабил спину, позволяя массажной спинке позаботиться об очевидной усталости, и мягко заскользил взглядом из одного угла тонущей во мраке комнаты в другой. Старые привычки в силе. Никаких огромных площадей, семиметровая каморка, уставленная вычурными книжными шкафами. Я все так же неприлично много читаю, подчас всё, что попадется под руку. Минимум света, как естественного, так и натурального. Повсюду властвует убаюкивающая тьма. Мебель только самая необходимая: диван, два кресла, стол и стул. Дизайном занималась моя малышка, поэтому к выбранному стилю невозможно придраться при всем желании. Искусственно состаренная фурнитура, тяжелые и безбожно дорогие ткани, монотонность оттенков — у Астрид безупречный вкус, а доскональное знание мужа помогло ей не совершить ни единого промаха.

Руки непроизвольно потянулись к фотографиям, теснящимся на столе. Я подолгу рассматривал каждую, воссоздавая в памяти золотые крупицы наивысшего счастья.

Наша свадьба, состоявшаяся на следующий день после выпускного бала в Высшей школе дизайнеров. Мы обвенчались в кафедральном соборе Зальцбурга, а это снимок сделан у входа рядом со статуей Святого Виргилия. Астрид всегда любила чудить! Боже мой, какие на наших лицах улыбки! Не просто ослепительные, прожигающие насквозь!

Я погладил пальцем самое прекрасное лицо на свете и смахнул со щеки слезу умиления. Моя маленькая богиня! Какое небывалое чудо для мужчины, жениться на идеале женщины!

Под следующей рамочкой скрывалась карточка с изображением плотной группки людей. Наше первое Рождество в новом доме. Хохочущие Кирстен и Николас Уоррены, опьяненные друг другом Астрид и Джей Майнеры, еще не успевшие поругаться Рейчел и Майкл Кеплеры, вдохновенно машущие фотографу Бен и Глория Квин, малочисленные коллеги по работе и друзья друзей, чьи имена давно выветрились из головы. Я так люблю, когда все мы собираемся вместе! Большой стол, нехватка стульев, море смеха и обилие веселья. Жаль, Лео никогда не было с нами…Я бы хотел увидеть его лопающиеся в ухмылке щеки среди этих лиц.

Далее. Самая лучшая фотография. Вновь мы с моей красавицей, счастливее, чем когда-либо прежде. На заднем фоне искрятся золотом песчаные островки, утопающие в прибрежных океанских волнах. На мне широкие шорты и свободная майка, дрожащая под порывами ветра. Она в забавном джинсовом комбинезоне на лямках и легкой футболке. Головы обоих венчают солнцезащитные очки. Мы хохочем, как ненормальные, щурим глаза и крепко обнимаем руками огромный живот моего Кругляшка. Восьмой месяц беременности. Невероятная гамма эмоций и по сей день.

Мы долго к этому шли, постоянно встречая на своем пути камни преткновения. Астрид боялась искусственного оплодотворения из-за врожденной аллергии на все известные медицине препараты. Она считала, что каким-то образом может навредить будущему малышу. И здесь я оказался бессилен. Ни уговоры, ни зачитанные вслух статьи из научных журналов, ни консультации со светилами акушерства и гинекологии на нее не действовали. 'Усыновим', - раздраженно внимал я ее убийственной отговорке всякий раз, когда дело доходило до скандала. И в ход пошли припрятанные козыри. Я хотел, чтобы она родила мне ребенка. Мне не нужен был очаровательный, крепкий и здоровый малыш, взятый в приюте для новорожденных. Только часть ее, зародившаяся под этим маленьким, но таким упрямым сердечком. Только этот комочек жизни я согласен был полюбить всей душой, так же, как любил его строптивую мамочку.

Хвала богам, крепость пала! Она согласилась поехать со мной в клинику, прошла полное обследование и в течение двух часов растолковывала доктору, что донор обходим едва ли не краше оригинала.