Осколки воспоминаний

— Сложно сказать. Будь у меня оборудование, сказал бы наверняка, а так… Многие тела мумифицированы. На тех телах, что разорвало в клочья, кости…Проще говоря, осколки костей сыплются прямо в руках. Они очень легкие и хрупкие, что говорит о давности смерти. На более-менее целых большие трещины и ямы. Если соотнести все вводные, начиная от условий, в которых они находились всё это время и заканчивая тем, что я сумел понять, прошло очень много времени. Я был дал лет восемьдесят. Но это очень грубо. Точнее я не смогу узнать, извини.

— … - сказать, что я был удивлен, не сказать ничего. — М, Синано, насколько я помню наш первый разговор, ты говорила, что тела уже были в таком состоянии?

— Комплекс, будучи наглухо закрытым всё это время, сработал как склеп. В таких условиях скелетирование проходит очень медленно… — проворчал Виктор.

— Значит…Черт, Синано в сознании около восьмидесяти лет???

*Получается…получается…я пребывала здесь восемьдесят с хреном лет? Восемьдесят…лет…в этом гребаном комплексе…в этом гребаном корабле…Сукааааааааааа…. Ааааааааа*

Она кричала. Без звука, но кричала. Я чувствовал.

Пульсация сбоила. Она бесилась. Однако, если человек мог выплеснуть негативные эмоции, она этого себе позволить не могла. Её сознание металось в системе, не зная выхода.

— Тише, тише…Синано! Тихо! Успокойся, ты сама себе вредишь!

*Сука! Твари! Ненавижу! Ненавижу!!! Узнаю, кто меня сюда замуровал, сожгу заживо! Уничтожу. Убью! Убью так, что мокрого места не останется…ничего не останется!!! Ненавижу!!!!!…*

Она обвиняла и проклинала все на свете. Смесь обиды и гнева вперемешку с ненавистью сжигала ее изнутри, но она не могла остановиться. Боль от прошедшего времени, боль от осознания того, что она пробыла в неведении столько лет, вырывалась наружу в виде крика и оскорблений, потому что ничего более она сделать не могла.

— Это время прошло! Ты жива! Все хорошо, успокойся! Я виноват, что не подумал о последствиях, не учел, что такая информация может…выбить тебя! Прости! — все продолжал успокаивать я её.

Она начала остывать. Свет становился все более ровным, возвращаясь к исходному состоянию.

*Столько лет…в пустую…страдала, чуть не сошла с ума…Черт…черт!!!*

Она была в отчаянии.

— Ты в порядке? — поинтересовался я, когда она «затухла».

*Более-менее. Бесит…как же бесит. Что с ответом? Ты согласен? *

— Да. — ответил я.

Сейчас была не та ситуация, когда надо было отвечать отказом.

*Тогда начнем.*

— Ты знаешь, что делать?

*Да. Поняла это из текста, что ты нашел. Ты компьютер оставил включенным.*

— Хм. Тогда будет легче. Кстати, есть предложение.

*Что еще?*

— Я стану капитаном. Но общее руководство я оставлю на тебя. Тебе же нужен доступ к оставшимся системам? Ты его получишь. Я буду направлять тебя и помогать тебе, как мы и договаривались. Я не собираюсь отдавать тебе какие-либо приказы и буду держать нейтралитет по факту твоих решений. Согласна? — спросил я.

Мысль пришла неожиданно. Вроде как, все должны быть довольны.

*То есть ты хочешь стать капитаном формально? *

— Ну…если это можно так назвать, то да.

* Хорошо. Так даже лучше для меня. Подойди ко мне. Приложи ладонь к ядру и четко говори слова, что ты сфотографировал.*

С виду ничего сложного не было. Прочитав клятву про себя несколько раз, я подошел к пьедесталу и поднялся по ступенькам к монолиту. Сняв перчатку, я впервые дотронулся до ядра. Гладкая, как стекло, фактура. И тепло, что приятно грело мою ладонь. Я собрался с мыслями и медленно начал зачитывать текст.

Mwen, Gleb, nanbonlesprimwenakmemwasolid, baykò m 'aknanmmwennansèvislananSinano, zamnantirerevanjnanmounyonanmounyonanKonfederasyonyoAzyatik, menmjantoualyeyonanraslaMelhoum. Mwen antreprann pou swiv chemen revanj lan epi pa fèmen l 'jiskaske lanmò pran m'.

*Я принимаю тебя на службу, Глеб. Отныне и до смерти своей, ты — мой капитан.*

После заключительного слова клятвы, озвученного Синано, я почувствовал обжигающий жар, шедший от ядра.

Монолит, что до этого тускло монотонно светился, ярко вспыхнул золотым светом, ослепляя нас. Всполохи энергии и света вырывались из основания, обжигая нас раскаленным воздухом.

— Она нас что, убить решила? Дура! — выкрикнул Виктор.

Мне же было не до этого. Моя ладонь прилипла к поверхности монолита и в прямом смысле жарилась, словно бифштекс на сковородке. Я же орал от дичайшей боли, пытаясь её оторвать. Сзади подбежал Виктор и каким-то немыслимым движением оторвал мою ладонь, после чего, схватив меня, выбежал из помещения, матерясь всеми словами, которые знал. Голова трещала, а глаза почти не видели из-за вспышек.

— Машу вашу… — сел рядом Виктор. — Она ведь правда могла убить нас.

Я был с ним полностью солидарен. Бедные мои руки. Сколько им еще пережить придется….

Боль потихоньку проходила, благо Виктор сразу обработал ожоги. Не знаю, сколько мы так просидели…Блин, предупредила бы хоть, что будет такая вакханалия творится. Хотя, она и сама вряд ли об этом знала. Я попытался встать.

— Лежи.

— Я в порядке, забей. Что это было, интересно.

— Без понятия. Успокоится, спросим. Если она еще в адеквате, конечно.