Осколки времени

— Этого достаточно, — Сильвен выступил вперед. Обычно люди шарахались от лекаря и старались избегать с ним встреч, сейчас это играло на руку.

— Здесь указана причина временного перевода — допрос, — страж слегка поумерил начальственный тон, но все-таки недовольно заметил. — Допрос особо опасных преступников осуществляется только в Городе.

— Допрос будет проводить Совет, а собирать его здесь не совсем удобно, — лекарь усмехнулся. — Не беспокойтесь, мы обеспечим преступнику достойный прием, а после вернем в целости и сохранности.

Гном хмыкнул, но все-таки поставил подпись: личное присутствие Сильвена сыграло свою роль, к тому же у входа ожидали полицейские, которых они вызвали в качестве сопровождающих — для пущей убедительности. Остальные ждали у машин, наверху: «Массовка никогда не бывает лишней, — заявил лекарь, когда они собирались, — к тому же, придает солидности».

Начальник стражи вручил бумаги дежурным охранникам, кивнул на дверь, и Сэм последовал за ними.

Уровни Города напоминали круги Ада. В определенном смысле это так и было: попытка прорваться сквозь его стены была равносильна смерти, а находиться внутри — все равно что день за днем плясать на раскаленной сковороде. В отблесках пляшущего пламени они прошли по узкому коридору, шаги разносились гулким эхом, свернули в темный переход и остановились у одной из камер.

Станислав лежал на койке и, не мигая, смотрел в потолок. На подбородке уже пробивалась щетина, на скуле красовался кровоподтек — последствие их недавней беседы, запястье было перевязано. Он насмешливо посмотрел на Сэма, но ничего не сказал. Молчал и когда на него надевали жилет из металла, предназначенный для перевозки заключенных, и наручники. Дальше им предстоял долгий путь по подводному туннелю — выйти из прилегающего к Городу коридора через портал было невозможно.

Они оставили бумаги у Гнома, а дальше время растянулось бесконечной лентой. Сильвен уверял, что все пройдет хорошо, но ему чудилось, что их план трещит по швам, что на выходе их будет встречать Клотильда с армией Новой Полиции. Сэм ловил себя на том, что с силой сжимает зубы, старался не смотреть на Зиновьева и уверенно шагал вперед.

Бесконечная вереница факелов осталась позади, катакомбы обрывались небольшой полутемной площадкой. Ступив на нее, он словно глотнул свежего воздуха после затхлой сырости подземелий — искра силы полыхнула внутри, он больше не ощущал себя слепым и беспомощным. Хотя до свежего воздуха было еще далеко: крутая лестница в несколько сот ступеней стремительно уходила наверх.

Сэм первым вышел на поверхность, порыв холодного ветра заставил захлебнуться глубоким вдохом. Вдалеке, в подступающих сумерках застыли фигуры остальных сопровождающих. Шелестела иссушенная солнцем трава, темная кромка тяжелых туч стягивалась над морем. Он перехватил взгляд архитектора времени — насмешливый, полный превосходства. Судя по всему, тот догадался, что происходит. Несмотря на скованные за спиной руки, Станислав поднялся на последнюю ступеньку с таким видом, будто все на свете ему подвластно. Что ж, пусть продолжает так считать.

Сильвен прошел мимо, незаметно вложил ему в ладонь ключи от наручников и жилета, и даже не остановился. Сопровождающие замерли в нерешительности, только тогда лекарь обернулся.

— У моего коллеги к заключенному несколько вопросов. Идите к машине, скоро выдвигаемся.

Нарушить приказ оперативники не имели права. Они прошли мимо, а Сильвен напоследок бросил на него быстрый взгляд и направился за ними. Стихли шаги, отзывавшиеся шелестом трав и хрустом каменной пыли, а Сэм взглянул на Зиновьева. Перед ним стоял безумец, запутавшийся в собственных интригах. Безумец, поставивший на кон жизнь самой прекрасной женщины на свете. Безумец, ставший причиной ее смерти.

— Я знал, что ты за мной придешь, — усмехнулся он, — понял это сразу. Ты просто не мог поступить иначе.

Сэм подавил подступающее раздражение. Сейчас не до разговоров и выяснения отношений.

— Повернись, Нострадамус. И не делай резких движений, а то в прошлый раз меня слишком быстро от тебя оттащили.

Улыбка архитектора времени немного поблекла, по лицу пробежала судорога ненависти. Он передернул плечами, но подчинился.

— Если в тебе осталась хоть капля любви к ней, — главное не позволить Зиновьеву задуматься раньше, чем он сделает то, что нужно. — Ты позаботишься, чтобы она была счастлива.

— Как романтично! Обязательно буду рассказывать эту историю нашим детям.

Сэм сцепил зубы и расстегнул сначала наручники, а затем доспех. Из-за поврежденного запястья Станислав принялся выворачиваться из жилета, как насаженный на крючок червь.

— Надеюсь, у тебя получится, — он швырнул ключи на траву. — Сам понимаешь, Город здоровья не прибавляет, а ты и без того заигрался.

— Не бойся, — Зиновьев цедил слова, — я справлюсь.

Станислав старался казаться спокойным, но губы его сжались в тонкую полоску. Он прекрасно понимал, чем ему грозит временной скачок, но Сэм к тому и вел. Стоит заикнуться о готовности поделиться силой, архитектор времени живо смекнет, что к чему.