Осколок империи

— Я и жил. Спал на скамье. Жестковато, пожалуй, но все же как-то лучше, чем женская душевая. — Он обвел свой командный центр широким жестом. — Настоящая хижина. И пищевое довольствие, между прочим, полное. Я лично выбирал блюда. У нас в распоряжении есть три разных пищевых рациона. Для утонченного гурмана наша еда, конечно, не выдержит никакой критики, но по крайней мере сытная. В баре есть стасса, клав и чоклет. Делайте леди, свой выбор, а счет мы доставим в ваши апартаменты утром.

Она радостно засмеялась и откинулась на спинку сиденья. Глаза ее были закрыты. Она отдыхала и чувствовала удовлетворение.

— Господи, я не смеялась целый месяц. Да, накормите меня. По вашему вкусу. У меня такое впечатление, что я не ела целый месяц. Вет все науськивал меня есть лабораторные препараты… В последние дни я уже стала серьезно задумываться над такой возможностью.

Синклер нажал на кнопку и вскоре вытащил из автомата два пакета и чашки. Все это он разложил перед ней на столе. Подхватив свою чашку и изредка пригубливая напиток, он украдкой наблюдал за Анатолией, которая действительно набросилась на еду так, как будто не ела по меньшей мере год. Она поглощала продукты с жадностью и удивительной быстротой, остановившись только тогда, когда перед ней ничего не осталось.

Она окинула удивленно-задумчивым взглядом пустые пакеты и крошки на столе.

— Я сейчас, наверно, лопну. Я ведь говорила вам, что питалась все последнее время от случая к случаю… Вы, видимо, подумали, что это иносказательно, но я действительно имела в виду то, что говорила.

Синклер наслаждался горьковатым вкусом своего чоклета.

— В таком случае не делайте резких движений, иначе вам грозит заворот кишок, леди. — Он помолчал, потом снова взглянул на нее и уже другим тоном сказал:

— У тебя были большие неприятности. Хочешь рассказать?

Она вздохнула, закинула ногу на ногу и стала задумчиво глядеть в чашку со своим чоклетом.

— Нечего рассказывать.

Но он знал, что это не так. Однако молчал, не сбивая ее с настроения. Поначалу медленно, с запинками, но потом все больше и больше загораясь, она поведала ему свою историю. Синклер сидел напротив, слушал, то и дело кивая и порой перебивая ее вопросами.

Закончила она словами:

— Сны не отпускают, Синклер. Стоит мне закрыть глаза, как я тут же начинаю чувствовать дыхание Микки, его лапающие руки… — Пауза.. — Я убила его, понимаете? Я била его тем металлическим стержнем до тех пор, пока он не умер… А потом прикрыла тело разным мусором. — Она отрешенным взглядом окинула панель связи командного центра.

В течение двух дней я даже не имела возможности смыть с себя его кровь! Воды не было… Кровь засохла у меня под ногтями, и я никак не могла привести руки в порядок…

Она пристально оглядела свои руки.

— Даже после того, как меня вымыли в больнице, я через каждые пять минут бегала в душевую… Его кровь все еще не смыта до конца. Она здесь, у меня на руках. Просто ее уже не видно.

— Ты никому не могла рассказать об этом? Как насчет Вета?

Она раздраженно отмахнулась.

— Когда пробудешь там, на холоде… Многое меняется. Разве можно что-нибудь сравнить с ощущением загнанной дичи, до предела испуганного человека? И тогда начинаешь понимать: то, что раньше казалось тебе самым важным, оказывается, ничего не стоит. Если бы я рассказала Вету о том, что убила мужчину, который пытался изнасиловать меня, он бы просто посмотрел на меня круглыми глазами. Он не смог бы понять… мою душу.

Подумав, Синклер наконец кивнул и потер рукой затекшую шею.

— Да, могу себе представить. Вот ты говоришь, что на тебе остались его кровавые пятна… На мне тоже есть пятна. Мои кошмары не слаще твоих. В этом одно из объяснений моей ночной прогулки под дождем.

Ее лицо медленно расплывалось в улыбке.

— Эй, хотелось бы мне пойти на военную службу! Вот было бы здорово!

— Хочешь быть сержантом?

— Только не надо шутить.

— Я не шучу. Можно попробовать. Сначала испытательный срок, как у всех, чтобы проверить, годитесь ли вы, леди, на эту должность. Но я уверен, что тебя не забракуют. Если серьезно, я могу назначить любого человека на любую должность, какую мне захочется. Это, пожалуй, одна из приятных сторон жизни командира. Ну, а теперь давай поговорим подробнее о твоей программе. Итак, ты утверждаешь, что Балинт и Таня не являются моими родителями. Что все это значит?

Она перестала улыбаться, выпрямилась на кресле и серьезно взглянула на Синка.

— Какие у вас познания в генетике?

— Достаточные. Кажется, я тебе уже об этом говорил.