Осколок моего сердца

— Девочки…

— Они спят. Думаю, они еще не осознали, что произошло.

Одно из многочисленных преимуществ юных.

— Я им завидую. — Она снова опустилась на пуховую подушку.

Они продолжали лежать, уставясь в темноту и держась за руки.

— Эндрю?

— Да?

— В этой брошюре… сказано, что, когда пропадает ребенок, некоторые родители отдаляются друг от друга. Что они…

Он повернулся на бок и нежно накрыл ладонью ее щеку. Она разглядела, что он плачет.

— С нами такого не случится. Ты слышишь меня? Никогда.

Он вытерла слезы с его лица. Несколько минут спустя его дыхание стало медленнее, глубже. Он заснул.

Она нашарила на тумбочке свой телефон. Никаких новых сообщений.

Найдя номер детектива Лэнгленд, она написала сообщение. Пожалуйста, позвоните мне, как только сможете. Мне надо кое-что с вами обсудить.

Она положила телефон на тумбочку, затем взяла его опять, подумав, что для полиции она куда менее важна, чем полиция для нее. P. S. Это Марси Бакли. Речь пойдет о человеке по имени Дэррен Гантер.

Она закрыла глаза и попыталась заснуть опять, но у нее ничего не получилось.

Джонни, где бы ты ни был, попытайся заснуть и не бойся. Мы найдем тебя. Я тебе обещаю.

Глава 21

Выходя из спальни, дядька щелкнул выключателем, и комната погрузилась в темноту.

— Извините, — сказал Джонни, когда дядька уже собирался закрыть за собой дверь. — Я боюсь темноты. Мои родители всегда оставляют для меня зажженную лампу, когда я ложусь спать.

Джонни чувствовал, что дядька вглядывается в его лицо. Понял ли он, что Джонни врет?

Джонни перестал пользоваться ночником в самом начале первого класса, но это было дома — в их настоящем доме, где он жил с мамой и папой и Хлоей, и Эмили, и их двумя кошками, которых звали Соль и Перчинка. В доме, где он чувствовал себя спокойно. Но ему не хотелось оказаться в темноте в этом доме, куда его привез дядька. Ему вообще не хотелось оставаться в этом доме.

Он боялся, что дядька наорет на него из-за его вранья. Что он раскусит обман и накажет его. Или же отругает его опять, как в тот раз в машине, когда Джонни ответил: «Неа». Если этот дядька считает, что Джонни достаточно большой, чтобы отвечать «да» или «нет», как полагается молодому человеку, то он, наверное, думает, Джонни уже достаточно большой и для того, чтобы не бояться темноты.

Но дядька удивил его — он включил свет, вышел из комнаты и вернулся с одной из этих тусклых маленьких ламп, у которых вилка является частью корпуса. Джонни заметил, что абажурчик на лампе сделан в виде ангела.

— Теперь тебе достаточно света, Дэнни? — спросил дядька и выключил потолочный свет. — Я не хочу, чтобы тут всю ночь горели эти мощные потолочные светильники, иначе ты не сможешь заснуть. Наверное, тебе надо отдохнуть после поездки в машине.

Джонни ничего не сказал, и голос дядьки стал мягче.

— Что, тебе было там не очень-то удобно, да, Дэнни?

Джонни хотелось крикнуть: Не называйте меня Дэнни! Меня зовут не так! Но вместо этого он просто пожал плечами. Дядька продолжал смотреть на него, словно ожидал иного ответа.

— Да, теперь света достаточно, — сказал Джонни.

Дядька по-прежнему пялился на него, будто ожидая чего-то еще.

— Спасибо, — сказал Джонни.

Дядька чуть заметно улыбнулся, похоже, он был доволен.

— Наверное, ты заметил, что санузла тут нет. Тебе надо сходить в туалет прежде, чем лечь спать?

— Нет, спасибо.

— Ты сможешь без проблем проспать всю ночь?

— Теперь со мной такого уже не бывает.

Еще одна довольная улыбка.

— Ну конечно. Ты хороший мальчик, Дэнни.

Он опять вышел. Послушались щелчки — похоже, дядька запирал замки, подтверждая подозрения Джонни.

Теперь Джонни был заперт в комнате один, значит, можно попытаться использовать тусклый свет ночника, чтобы понять, где он может находиться и почему.

Он подтянул колени к груди и обхватил их руками. Белые деревянные планки спинки кровати врезались ему в спину, так крепко он прижимался к ней — как будто пытался вжаться в эту спинку. Он дернул себя за волосы. Какие же они стали короткие. Он задрожал, вспомнив, как дядька стоял совсем близко, щелкая блестящими ножницами.

Он мало что смог увидеть в этом доме — только кухню, в которой дядька стриг его, и ванную, расположенную на другой стороне коридора. Но та часть этого дома, которую он успел разглядеть, была так же захламлена, как и гараж.

Но только не эта комната. Здесь было убрано и чисто, и не просто убрано и чисто, если мерить по меркам его родителей, которые наклеивали звездочки в таблицу с перечнем его домашних обязанностей, когда он их выполнял. Дома, убирая свою комнату, он должен был постелить кровать, подобрать с пола все игрушки и кубики и сложить все в выдвижные ящики и на полки.