Осколок ордена

А жизнерадостный Мишка, дойдя до березового молодняка, решил, что бутылку, конечно же, следует допить сейчас: чтоб все в организме выдохлось и выветрилось, пока он доедет домой. Только вытащил ее, родимую, из рюкзака, как увидел ту, ради которой он и пошел лесом, а не уплыл на катере вместе с Паниным. Красная шапочка в спортивном костюме.

— Привет, я Миша, — сказал он ей. — Комментарии требуются?

Настя, а это была она, недоуменно посмотрела на Гречихина:

— Требуются.

— Значит, так. Видишь ту сосну? — Он показал на огромное дерево, за которым начиналось болото. — Бери чуть правее и найдешь... Не скажу кого. Все и так понятно, да?

— Понятно, — сказала Настя со вздохом.

Хотела еще кое-что добавить, но пересилила себя. Не потому, что испугалась. Просто какой толк вести дискуссии с пьяными.

— Я могу считать свою миссию выполненной, мадам?

— Вполне.

Мишка дождался, пока девушка скрылась за деревьями, приложился к горлышку, сделал пару глотков, оторвался от любимого занятия, чтоб погрызть вяленого окунька, и... очумел! По тропинке со стороны Дубны, опять навстречу ему, шла та же красная шапочка! Только теперь в мини и в кофточке, почти не скрывающей груди.

— Ни фига! — Гречихин чуть бутылку не уронил. — Ты когда переодеться успела?

Наташа оробела, повернулась чуть боком, готовая бежать от странного типа, но все же спросила:

— Вы Миша?

— А кто ж тут еще может быть! Правильно, между прочим, что переоделась! Андрюху голыми руками не возьмешь, потому бери его голыми ногами! Ну, раз, говоришь, знаешь, куда идти, то и иди!

Он махнул рукой, определяя ей путь, и Наташа пошла в ту сторону.

Мишка, наморщив лоб, стал размышлять, что это у него так неспокойно стало на душе. Красивая... В шапочке... Переоделась... Стоп! И перекрасилась, что ли? Поначалу-то она темная была, а теперь — блондинка. Господи, надо правда меньше пить! Это же были две разные девушки! Выходит, Панин двух к Андрею послал? Не может быть такого, Андрей после ранения еще слаб, к чему ему две? Тогда что?

Размышляя на эту сложную тему, он хотел было допить бутылку, но тут увидел, что под елочкой срезает гриб еще одна красная шапочка. Косичка русых волос, схваченная резинкой, выбивается на затылке.

Он подошел к ней:

— Мне почему-то кажется, что именно вам я должен указать истинный путь.

Красная шапочка подняла голову, удивленно взглянула на него. Это был седой старик с длинными волосами.

— Грешно смеяться над старыми людьми, молодой человек, — с укоризной сказал он.

А Наташа тем временем, ругая себя за то, что надела высокие шпильки, подошла к краю болота. Осмотрелась, не видя, куда идти дальше, вытащила сигареты и не нашла ничего лучшего, как усесться на муравейник. Ящерица пробежала по траве.

Наташа поджала ноги, и тут муравьи добрались до ее тела, заорал над головой ворон, а на ближнюю корягу стал выползать уж.

— Мамочка, — тихо сказала девушка. Потом уже заорала нечто непотребное и помчалась в сторону города, на бегу сбивая с попы насекомых.

4

В данный момент Алана можно было называть бомжом — человеком без определенного места жительства. Свою двухкомнатную квартиру в Зябликово он продал, вложил деньги в строительство коттеджа в прекрасном месте — недалеко от столицы, озеро, лес, солидные соседи... К ноябрьским туда уже можно будет переселяться, а пока Алан снимал номер «люкс» в гостинице. Дела его шли до последнего времени неплохо, он уже конкретно прорабатывал возможность приобретения второго ресторана, морально готовил себя к тому, чтобы открыть сеть маленьких кафешек...

Но вот появилась проблема — Рассадин.

После встречи с ним Алан попробовал было поговорить со Стасом, может, вдвоем легче было бы торговаться с Константином Евгеньевичем, но Стас занял жесткую позицию: ты как хочешь, а от меня он ничего не получит.

Алану быть жестким нельзя. Алан лицо кавказской национальности, к тому же не нашедший общего языка со своей диаспорой. Нет у Алана

поддержки. Он ни на йоту не нарушает сейчас законов, но когда-то — грех был.

Узнать бы, какие бумаги сохранились у Рассадина. Но как? И пока это неизвестно, приходится отстегивать бывшему идеологу райкома партии, держать за дверью своей комнатки крепких ребят и ежемесячно повышать зарплату Бислану, старшему из охранников.

Вот как раз Бислан стучится в дверь, говорит с порога:

— Я в магазин сгоняю, племяннику надо подарок выбрать.

Бислан выходит из гостиницы, и водитель Рассадина показывает на него Волину:

— Он собой хоть что-то еще представляет, а остальные — фуфло. Ничего, кроме понтов.

Они уже долго сидят в машине, выбрав для этого место, не просматривающееся из окна номера, который занимает Алан.

— Тяжело с ним будет? — спросил Волин.

— Не будет. Думаю, Константин Евгеньевич его купит с потрохами. Это он сейчас Бислана на разговор вызвал.

— Тогда чего мы сидим?

— Пойдем.

Они поднялись на нужный им пятый этаж. Водитель только сейчас вспомнил о главном:

— Мы тут в прошлый раз с Хряком повеселились... Они наверняка теперь двери на замке держат. Выламывать будем? Рассадин, кстати, просил действовать эффектно.