Оскорбление

— Успех. Успех! Спасение!

— Кровные братья, сближение с диском на предельную дистанцию безопасности! Успех подтвержден! Мы нашли Архив первых правителей Щедрости!

***

Ник потер лоб кулаком. Наперекор реальности он еще испытывал детскую надежду проснуться в своей постели.

Серые стены, тусклое свечение, двое сказочных чудищ посередине. Привалившаяся к стене Сьюзен, лицо — белая тряпка с провалами рта и глаз.

— Давай попробуем еще раз, — Каят из семьи Кечесин то принимался метаться по камере, то опускался на одно из возвышений, в то время как Ш-Телл пытался следить и за людьми, и за сородичем. — Скажи что-нибудь на языке, который я не смог различить.

— Он'на хатсе уитвэрк, кена онт, — процедил третий капитан Стратосферных сил. — Это на низкохрамовом. Не то чтобы я хорошо его знал, но образованному ли-ча…

Ш-Телл развел руками.

— Не могу понять. А ты… Ник? — он осторожно покосился на землянина. — Можешь сказать что-нибудь на языке, которого мы еще от тебя не слышали?

Ник сглотнул, пытаясь отогнать головокружение. Маячащая перед ним звериная морда мешала сосредоточиться.

— Эээ… My name is Nickolay.

— Это значит "Мое имя — Ник-о-лай"? — после секундной задумчивости выговорил гоблин. — Скажи что-нибудь, чтобы я не мог догадаться о значении.

Кажется, на этом познания Ника в английском кончились. Он напрягся в попытке выудить из глубин памяти что-нибудь еще.

— London is the capital of the Great Britain. Тhere is the Tower and the Buckingham Palace, — выдавил он наконец.

Гоблин покачал головой.

— Тоже не понимаю.

— На этом языке говорит она, — Ник ткнул рукой в сторону Сьюзен. Ш-Телл находился ближе к нему, и Ник внезапно понял, что шерсть гоблина вовсе не серая — она отражает слабое свечение стенок камеры. Движение тоже отразилось в ней размытой тенью.

— Твою мать, — выдохнул он. Голова вновь закружилась, сердце было готово выскочить из груди. — Вы… что, зеркальные?

— Что? — инопланетный собеседник покосился на собственный мех. — Да. Конечно. В книгах написано… ой, то есть Книжницы говорят, когда предки ли-ча миллионы лет бродили по пустыне от озера к озеру, их шерсть стала накапливать вещество, которое отражало солнечные лучи, — похоже, раньше гоблин даже не предполагал, что это может показаться кому-то странным.

Каят заворчал.

— Безумие, — сообщил он. — Я взят в плен Оскорбителями. И не ослеплен, не освежеван, не обращен в мутанта или безумца. Вместо этого я сижу в их тюрьме с двумя чудовищами из сказки и женщиной, родившейся через шестьсот с лишним лет после меня. Обсуждая цвет шерсти и вопросы языкознания.

— Женщиной? — переспросил Ник. Почему-то это удивило его сильнее, чем неведомо откуда взявшиеся способности к языкам и зеркальная шерсть инопланетных монстров.

— К-ш-ш-с! — Ш-Телл зашипела, словно скороварка. Ник понадеялся, что это не означает агрессивные намерения, но на всякий случай отодвинулся от гоблинши подальше.

Каят из семьи Кечесин тоже издал короткое шипение.

— А мне, наоборот, кажутся удивительно похожими два голокожих призрака, — сообщил он. Тревожно поднял голову. — Клянусь Путем… Вам не кажется, что воздуха не хватает?

Теперь и Ник понял, что учащенное сердцебиение, пот на лбу и звон в ушах вызваны не только страхом. В камере явно становилось душно.

— Мы здесь не больше часа, — выдавил он, бледнея. — Воздух не мог кончиться так быстро!

— Не мог, — Каят кивнул очень человеческим движением. — Значит…

Ш-Телл обвела камеру затравленным взглядом.

— Какой смысл, — пробормотала она. — Какой смысл брать пленников, чтобы удушить их заживо?

— Удовольствия ради, — последовал мрачный ответ.

Ник судорожно втянул в себя удушающе горячую атмосферу. Камера принялась ритмично покачиваться из стороны в сторону, будто они угодили в качку.

Сьюзен вскинула голову.

— Выпустите меня, — выдохнула она. — Выпустите. ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!!!! ВЫПУСТИТЕ!!!!! — крик перешел в вопль, она вскочила. Ник отшатнулся, но девушка бросилась к стене и принялась яростно барабанить по ней кулаками.

Ш-Телл зажала уши. Ник осторожно протянул руку, гадая, попробовать ли успокоить Сьюзен или сразу дать пару пощечин. Но та рухнула навзничь и зарыдала.

— Она расходует воздух, — буркнула гоблинша. — Ей лучше успокоиться.

У Ника темнело в глазах при резких движениях. Он предпочел молча усесться и привалиться к серой поверхности. Стена камеры больно давила на позвоночник.

Интересно… Не пришла ли в голову Каяту та же мысль, что и ему сейчас? Двоим воздуха хватит подольше… Даже под мехом мышцы гоблина выглядели внушительно — самому Нику на зависть. Это не говоря про усаженную клыками пасть и мощные челюсти. Сьюзен, ясное дело, не помощница, а вот что сделает Ш-Телл, если ее соотечественник постарается и впрямь сократить количество людей в клетке?

— Может, и впрямь продырявить стену? — спросил в пространство Каят. Подойдя к противоположной стороне, принялся ее простукивать. Потом саданул кулаком. Поморщился.