Основание Рима

На первых порах Этцель колеблется: жениться ли ему на Кримхильде, поскольку он — язычник, а она — христианка. «Мне, — рек державный Этцель, — Кримхильда не чета. ЯЗЫЧНИК Я ДОСЕЛЕ, ОНА ЖЕ ЧТИТ ХРИСТА» [652:1], с. 134.

В русской истории княгиня Ольга была христианкой. Она крестилась в Царь-Граде, см. выше. Однако сын ее Святослав оставался язычником, несмотря на все старания Ольги обратить его в христианство. В итоге она оставила свои попытки, см. выше.

Таким образом, в обеих версиях Кримхильда-Ольга — христианка, а Этцель-Святослав — язычник.

4.4. Посольство-сватовство короля-язычника гунна Этцеля к вдове Кримхильде (Хельхе) и посольство-сватовство языческого князя Мала к вдове христианке Ольге

По-видимому, в краткой германо-скандинавской версии король гуннов Этцель совмещает в себе два образа из русской истории. Первый образ — это Святослав, сын Ольги. Второй персонаж — древлянский князь Мал, желавший жениться на Ольге.

Напомним, что в русской истории сохранились сведения о неудачном сватовстве языческого древлянского князя Мала к княгине Ольге. Древляне убили Игоря, мужа Ольги, и теперь хотели восстановить добрые отношения, устроив брак между своим князем и вдовой Ольгой. Язычники Древляне направляют ПОСЛОВ к христианке Ольге [832:1], т. 2, с. 29. Однако свадьба не состоялась, поскольку Ольга ненавидела Древлян и, в конце концов, отомстила им за смерть Игоря.

В «Песне о Нибелунгах» тоже говорится, что король гуннов Этцель направляет посольство к вдове Кримхильде — вероятно, Хельхе, — предлагая ей руку. Кримхильда сначала колеблется: «Но тут же спохватилась: „Коль христианка я, язычника невместно мне избрать в мужья. Не то моим уделом до смерти будет стыд. Нет, гунн своим могуществом меня не соблазнит“» [652:1], с. 146. Послы-сваты упрашивают ее. Однако:

«Верна осталась мужу и в этот миг вдова. „Пускай, — она решила, — меня чернит молва. Что в том, коль я меж гуннов друзей себе сыщу И НЕДРУГУ С ИХ ПОМОЩЬЮ ЗА ЗИГФРИДА ОТМЩУ? … На брак, — она сказала, — могла б я согласиться, но ваш король — ЯЗЫЧНИК, НЕ ХОЧЕТ ОН КРЕСТИТЬСЯ. К лицу ли христианке идти с ним под венец?“. „Отбросьте в том сомнения, — ответил ей гонец“» [652:1], с. 146–147.

Послы усиленно упрашивают Кримхильду, — вероятно, Хельху, — согласиться на брак с Этцелем. В конце концов, она уступает.

По-видимому, в изложенном сюжете отразилось начало истории о том, что древлянский князь Мал направил послов к Ольге. Но конец истории — другой. Согласно русской версии, Ольга отказалась вступить в брак и отомстила древлянам, перебив всех послов и спалив потом город Искоростень.

В «Песне о Нибелунгах» уцелели следы посольства и долгого упрашивания вдовы Кримхильды. В германской версии вдова, в конце концов, соглашается выйти замуж за гунна-хана Этцеля. Однако, воспользовавшись этим браком, она, как и Ольга русских летописей, начинает мстить убийцам мужа, а именно, Гунтеру, Хагену и вообще бургундам. Здесь параллелизм с русской историей восстанавливается и оказывается достаточно ярким, см. ниже.

Как мы сказали, во второй части поэмы Зигфрид присутствует лишь в виде воспоминаний. По-видимому, здесь его «тень» соответствует Игорю-Хору, мужу Ольги-Хельхи, за смерть которого она будет мстить.

4.5. Приглашение врагов Кримхильды — Гунтера и Хагена с дружиной на пир к Кримхильде — это приглашение послов древлян-врагов на пир к княгине Ольге

Коварство Кримхильды и коварство Ольги

Начинает разворачиваться главный сюжет второй части «Песни о Нибелунгах». Его можно назвать кратко: «Месть Кримхильды». Кстати, именно так называется одна из средневековых рукописей [652:1], с. 308. На первое место выдвигается Кримхильда-Хельха и ее стремление, во что бы то стало, отомстить убийцам своего мужа. Главными объектами ее мести становятся Гунтер и Хаген. «Вновь пробудил сам дьявол, бургундам на беду, в ней прежнюю обиду и к Гунтеру вражду… Кримхильда сокрушалась и днем, и в час ночной… Отныне ЛИШЬ О МЕСТИ тайком она мечтала… „Тем, кем погублен Зигфрид, я не забыла зла, и если б снова с ними судьба меня свела, за мужа заплатили б они его вдове“. Вот что за мысли у нее засели в голове» [652:1], с. 163.