Основы биогеографии

Другая проблема, которую необходимо обсудить в этом разделе – статус категорий “флора” и “фауна”. Во всех классификациях уровней интеграции жизни, безоговорочно или с оговорками, выделяются следующие уровни: молекулярный, клеточный, популяционно-видовой, ценотический. А вот флоро-фаунистический если и обсуждается, то обязательно негативно. Его несравнимость с другими уровнями Ю.И. Чернов (1984) аргументирует тем, что компоненты флор и фаун объединены “абстрактно”, а не на основе конкретных “телесных” взаимодействий, как на других уровнях интеграции. Это так, если пренебречь информационными сигнальными взаимосвязями (топическими, фабрическими, этологическими), которые в системе В.Н. Беклемишева (1970) занимают равноценные позиции с “телесными” (трофическими и физиологическими). Ориентируясь только на сигнальную связь, стадо овец, например, не станет претендовать на поле, где пасутся коровы. Причём овцы понимают это даже лучше, чем пастух.

Невезучесть “плебейского” флоро-фаунистического аспекта в его попытках втиснуться в “аристократическую” общебиологическую систему уровней интеграции жизни объясняется, во многом, таксономическими причинами. Раздельное, как правило, восприятие флор и фаун явно противоречит принципу интеграции. Чтобы считать флоро-фаунистический уровень интеграции жизни предтечей ценотического, требуется для начала утверждение понятия, объединяющего флору, фауну и другие аналогичные блоки в единую понятийную категорию. Её давно, но как-то ненастойчиво, пытаются именовать биотой, подразумевая под этим всю совокупность живых организмов, обитающих в рамках определённой структурной ячейки географической арены, вне зависимости от непосредственных функциональных связей между видами (Воронов, 1963, 1973; Биологический энциклопедический словарь, 1986; Чернов, 2002).

Ещё одна проблема биогеографии появилась в связи с термином “экосистема”. Удобное во многих отношениях, это понятие, увы, не подразумевает ни размерности, ни границ, поэтому неудобоваримо в биогеографии. Поэтому, произнося в угоду экологам словосочетание “география экосистем”, имеют в виду не любые экосистемы, а только те, которые обладают пространственными параметрами (например, биогеоценоз, биом и др.). Тем не менее, в компетенцию биогеографии с полным правом может быть включён также и сравнительно-географический анализ механизмов функционирования экосистем, например: продукции, деструкции, депонирования органических веществ и биологического круговорота в целом. Поэтому термин “экологическая биогеография” выглядит предпочтительней термина “география экосистем”.

Разумеется, перечень проблем, стоящих перед биогеографией, не исчерпывается обсуждёнными выше. Однако именно они очерчивают круг, в который вписываются все последующие разделы книги. Более широкое и глубокое обсуждение биогеографических проблем можно найти в книгах Ф. Дарлингтона (1966), “Фауногенез и филоценогенез” (1984), “Биосфера” (1988) и др.

Вопросы для самопроверки:

1. Почему биогеография не стала частью биологии, географии или экологии?

2. Чем отличаются позиции дисперсионной, флоро-фаунистической, мобилистической и равновесно-экологической теорий?

3. Существуют ли единые закономерности распространения растений, животных, человека?

4. Совместимы ли биогеография суши, моря, внутренних вод и островов? Почему?

Глава 3

Географические свойства жизни

Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий.

К. Прутков

3.1. Набор географических свойств жизни

Любого носителя жизни можно оценивать с разных позиций: внешнего или внутреннего строения, репродукции, способа самоподдержания жизни, взаимодействия друг с другом или неживой природой. Для этого существуют морфология, анатомия, генетика, эмбриология, физиология, экология…

В отличие от перечисленных выше наук, изучающих жизнь как вещь в себе отстранённо от земного пространства, как бы “стерильно”, биогеографию интересуют такие свойства жизни, которые позволяют ей распространяться (простираться) по земной поверхности.