Основы человечности для чайников (СИ)

— Так я о том и говорю! Ты дослушай! Я на улице заметила собаку. Ну, ту самую, которую Серёга мучил, когда я его по башке долбанула. А собака красивая, хаски. Только она… он теперь хромает, поэтому я сразу и опознала, что это тот самый. Но он ко мне сначала подходить не хотел, боялся. А это тут было, недалеко. Я сбегала домой, забрала котлеты и приманила его. И осмотрела, пока он ел. А у него на ошейнике медальон был с телефоном хозяина. Я позвонила, там мужик так обрадовался, сказал, что приедет, как только сможет. Ну и пока он ехал, мы доели все котлеты. Потом я этому мужику рассказала, что случилось. Ну, всю историю с разбитым мобильником, и вообще. А он покивал так задумчиво, а потом дал мне денег. Типа за спасение собаки. За дважды спасение: что от Серёги отбила, и что хозяина нашла. Короче, нам теперь есть чем отдавать долг за телефон. Вот!

И Ксюха выложила на стол пачку банкнот.

Бабушка неторопливо закрыла холодильник и перевела взгляд на деньги. Некоторое время она смотрела на них, как на дохлую мышь, или даже как на дохлую мышь-зомби, которая вдруг вскочила и побежала всех кусать. Но банкноты не кусались, не воняли и вообще вели себя смирно, поэтому бабушка решила их потрогать. Осторожно. Кончиком ногтя.

А потрогав, вынесла вердикт:

— Немедленно позвони этому человеку и верни деньги!

— Ещё чего! — буркнула Ксюха. Реакции бабушки она не удивилась, только в очередной раз мысленно отметила, что у той какой-то совершенно иррациональный страх перед подарками судьбы. Мол, чтобы получить что-то, надо работать, страдать и превозмогать. А если вдруг что-то досталось легко и просто — то это не считается и вообще не к добру.

— Я сказала — звони! Разве можно брать деньги у незнакомых людей?

— Можно. Он сам предложил.

— Вот взял и просто ни с того ни с сего предложил первой встречной соплячке такую сумму? Откуда они у него вообще? Может, он преступник какой-нибудь! Нормальные люди так не поступают!

Ну да, нормальные страдают и превозмогают, а потом попрекают внучку каждой копейкой, потраченной на новый чехол для телефона или краску для волос.

— Хочешь сказать, нормальные люди не благодарят тех, кто им помог?

— Благодарят. Но поблагодарить — это, например, спасибо сказать, а не деньги в карман совать.

— Да почему? Разве плохо, если у человека достаточно денег, чтобы отплатить ими за помощь?

— Плохо, что ты опять не думаешь о последствиях. — Сдаваться без боя бабушка не собиралась. — Сколько раз тебе повторять: бесплатный сыр бывает только в мышеловке!

— Это не сыр, это плата за мой поступок.

— За то, что ударила человека по голове?

— За то, что спасла собаку!

Технически, Ксюха сейчас даже не врала, в этом просто смысла не было. Зачем придумывать что-то с нуля, если хватает вполне реальных фактов?

Другое дело, что даже самые реальные факты бабушку всё равно не устраивали. Пожалуй, этой упрямой женщине легче было бы поверить, что Ксюха спёрла деньги из кассы соседнего магазина или ограбила дворника, получившего премию. Тогда хоть понятно было бы, из-за чего скандал.

Но бабушка раз за разом умудрялась делать проблему даже из хороших событий и добрых поступков, и этого Ксюха никак не могла понять.

— В общем, я принесла деньги, — не выдержала она. — Забирай и трать. Хочешь — Серёгиной матери отдай, хочешь — сапоги себе новые купи, хочешь — в помойку выбрось. Или вообще к психологу сходи — может, перестанешь уже подвох во всём видеть и орать на меня по любому поводу.

— Ах ты хамка малолетняя! — Бабушка замахнулась полотенцем, но Ксюха уже выскочила из кухни и захлопнула за собой дверь.

И в свою комнату дверь тоже захлопнула, громко и демонстративно, чтобы все слышали, как она обиделась.

Хотя на самом деле — не так уж и обиделась. В конце концов, она свою бабушку уже пятнадцать лет знает и давно привыкла ко всем её закидонам. Да и подвох во всей этой истории с деньгами действительно был, просто Ксюха не хотела о нём говорить. Не хотела, но прекрасно его осознавала и мысленно брала на себя всю ответственность за то, что может случиться дальше.

Потому что когда серый волк поджидает девочку на лесной тропинке — нужно бежать, а не кормить его котлетами и чесать за ухом. Особенно если на прощание волк даёт тебе ключ от своего логова.

Ключ выглядел как рисунок.

Собственно, это и был рисунок: Людвиг набросал его Ксюхиной ручкой в Ксюхиной же тетрадке, на последней странице, и сказал, чтобы потом она эту страницу вырвала и сожгла. На всякий случай. И ещё сказал, что в таком виде ключ не сработает, потому что линии надо обязательно напитать кровью.

Именно её, Ксюхиной, кровью. И тогда этот рисунок будет реагировать именно на неё, а ни на кого другого не будет.

И рисовать его надо было на каком-нибудь натуральном материале, без синтетики. На куске дерева, например. Или на камне. Впрочем, бумага тоже годилась, но больно уж хлипкой и недолговечной она казалась. Хотелось чего-то понадёжнее.