Основы философии (о теле, о человеке, о гражданине). Человеческая природа. О свободе и необходимости. Левиафан

Пастырскую власть только суверены имеют jure divino, другие пастыри – jure civili. Если поэтому кто-нибудь спросил бы пастыря при исполнении им обязанностей, как первосвященники и старейшины народа спросили нашего Спасителя (Матф. 21, 23): «Какой властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть?»

, то единственным правильным ответом, который пастырь мог бы дать на этот вопрос, был бы ответ, что он делает это властью государства, данной ему королем или представляющим государство собранием. Все пастыри, за исключением верховного, исполняют свои обязанности по праву, т. е. по полномочию гражданского суверена, т. е. jure civili. Король же и всякий другой суверен исполняет свои обязанности верховного пастыря по непосредственному полномочию от Бога, т. е. по божественному праву, или jure divino. Вот почему никто, кроме королей, не может вставить в свой титул как признак подвластности одному Богу Dei gratia rex[197]

и т. д. О своих полномочиях епископы обязаны сначала сказать: милостью королевского величества епископ такой-то епархии или, как гражданские служители, именем его величества

. Ибо когда они пишут: Divina providentia, что означает то же, что и Dei gratia[198], они этим, хотя и в завуалированной форме, отрицают, что получили свою власть от гражданского государства, и лукаво сбрасывают с себя узы гражданского подданства, что противоречит интересам единства и защиты государства.

Христианские короли обладают властью исполнять все виды пастырских функций.

Но если всякий христианский суверен является верховным пастырем своих подданных, то выходит, что он имеет также власть не только проповедовать (чего, может быть, никто не будет отрицать), но также крестить и совершать таинство тайной вечери, освящать храмы и рукополагать пастырей на служение Богу, что большинство людей отрицает отчасти потому, что суверены обычно не занимаются этим, а отчасти потому, что совершение таинств и посвящение лиц и освящение мест для святых целей требует возложения рук таких людей, которые путем такого возложения рук со времени апостолов преемственно назначались для подобного рода служения. Поэтому для доказательства того, что христианские короли имеют власть крестить и посвящать, я должен объяснить как то, почему суверены обычно не занимаются этим, так и то, каким образом им дано право делать это, если они хотят, без обычной церемонии возложения рук.

Никто не станет сомневаться в том, что король, искусный в знаниях, по тому же праву своего сана, по которому он уполномочивает других читать лекции в университетах, может и сам читать их. Тем не менее, так как забота об общих делах государства отнимает все его время, ему лично не подходит заниматься этим специальным делом. Король мог бы также, если бы ему угодно было, сидеть в суде, слушать и решать всякого рода тяжбы по тому же праву, по которому он уполномочивает других делать это, однако лежащая на нем обязанность повеления и управления заставляет его быть непрерывно в шлеме и поручать служебные должности другим под его верховным руководством. Таким же образом и наш Спаситель, который, наверное, имел право крестить, никого не крестил (Иоан. 4, 2) сам, а посылал своих апостолов и учеников. Точно так же и апостол Павел, вынужденный проповедовать в различных и отдаленных местах, крестил немногих. Из всех коринфян он крестил лишь (1 Коринф. 1, 14, 16) Криспа, Гайя и Стефана. Причина этого в том, что его основной обязанностью было проповедовать. Из этого ясно, что выполнение более сложной обязанности, как, например, управление церковью, освобождает от выполнения менее сложной. Причина, по которой христианские короли не крестят, очевидна, и это та же причина, по которой в наше время очень немногие бывают крещены епископами и еще меньше того – папой.

А относительно возложения рук, насколько оно является необходимым условием права королей крестить и посвящать, мы можем сказать следующее.