Основы философии (о теле, о человеке, о гражданине). Человеческая природа. О свободе и необходимости. Левиафан

А так как из многих недавно напечатанных английских книг я вижу, что гражданские войны еще недостаточно научили людей определять тот момент, когда подданный становится обязанным повиноваться завоевателю, ни тому, что такое завоевание, ни пониманию того, каким образом факт завоевания обязывает людей повиноваться законам завоевателя, то для полного удовлетворения людей по этим вопросам я говорю, что момент, в который человек становится подвластным завоевателю, наступает тогда, когда, имея свободу подчинить себя, он ясно выраженными слонами или другими достаточными знаками выражает свое согласие стать его подданным. Когда же именно человек делается свободен отдать себя в подданство, – об этом я говорил раньше, в конце главы XXV: для того, кто имеет по отношению к своему прежнему суверену лишь обязанности обыкновенного подданного, этот момент наступает тогда, когда средства его существования оказываются под охраной в гарнизонах врага, ибо это именно тот момент, когда подданный уже не получает защиты от своего прежнего суверена, а получает ее за контрибуции от противной стороны. Поэтому, ввиду того что такая контрибуция как нечто неизбежное считается везде законной, несмотря на то что это помощь врагу, нельзя считать незаконным полное подчинение, являющееся лишь помощью врагу. Мало того, если принять во внимание, что те, кто подчиняется врагу, помогают ему лишь частью своего состояния, между тем как те, кто отказывается подчиняться, помогают ему всем своим состоянием, то нет оснований считать помощью врагу подчинение ему или примирение с ним. Это скорее причинение убытка ему. Коли же кто-нибудь помимо обязанностей подданного взял на себя еще новую обязанность солдата, то такой не имеет свободы подчиняться новой власти, пока старая власть удерживает свои позиции и дает ему средства существования в армии или гарнизоне. Ибо в этом случае солдат не может жаловаться на недостаток защиты и средств к существованию, какие подобают солдату. Однако, если указанных условий нет налицо, тогда и солдат может искать своей защиты там, где он больше всего надеется получить ее, и может законным образом отдать себя в подданство новому господину. Этим мы установили тот момент, когда всякий подданный какого-нибудь суверена может законным образом отдать себя в подданство другому государю, если он желает. Если же он отдает себя в подданство, он, несомненно, обязан быть верным подданным, ибо договор, законным образом заключенный, не может быть законным образом нарушен.

Этим определяется также тот момент, когда можно сказать, что люди завоеваны, а также и то, в чем состоит природа завоевания и право завоевателя. Ибо указанный акт подчинения заключает все это в себе. Завоевание есть не сама победа, а приобретение при помощи победы права над личностями людей. Поэтому тот, кто убит, – побежден, но не покорен; тот, кто взят в плен и брошен в тюрьму или закован в цепи, – не покорен, хотя побежден, ибо он еще остается врагом и может при случае спастись. Тот же, кому за обещание оказывать повиновение подарили жизнь и свободу, – покорен и тогда становится подданным, но не раньше. Римляне обычно выражались, что их полководец замирил

такую-то провинцию, т. е., если сказать по-английски, покорил

ее. И страна считалась замиренной победой, если ее население обещало imperata facere, т. е. исполнять все, что прикажет ему римский народ

. Это означало быть покоренным. Но это обещание могло быть выражено или словесно, или молча. Словесно – обещанием, молча – другими знаками. Так, например, если человек, от которого не требовали такого ясно выраженного обещания (по причине его, может быть, невысокого положения), открыто живет под защитой завоевателя, то считается, что он подчинился власти последнего. Если же такой человек живет на завоеванной территории тайно, то он подлежит всем карам, которым может быть подвергнут шпион и враг государства. Я не говорю, что он совершает нечто противозаконное (ибо явно враждебные поступки так не называются), а говорю лишь, что он может быть подвергнут смертной казни. Точно так же, если человек находится вне своей страны, когда она завоевана, то он не считается покоренным и не является подданным завоевателя. Но если он по возвращении подчинился власти завоевателя, то обязан повиноваться ему. Таким образом, завоевание (чтобы дать определение этого понятия) есть приобретение верховной власти путем победы. И это право приобретается актом подчинения людей, т. е. в силу их договора с победителем, при котором они обещают повиновение за дарованную им жизнь и свободу[232].