Основы искусства святости. т4

прелюбодеями, распутниками (аоютог), грешниками... — отрекутся суетного и обманчивого мира, без ненависти (а^юю^) возненавидят родителей и братии, считая себя странниками и пришельцами в жизни; те, которые лишат себя богатств и имуществ, совершенно отвергнув пристрастие к ним; те, которые ради славы небесной от души возгнушаются пустой славы и похвал людских; те, которые отсекли свою волю и соделались для пастырей как бы незлобивыми овцами; те, которые стали мертвы телом ко всякому худому деянию, до пота трудясь над возделыванием добродетелей и руководясь в жизни одною только волею кормчего (т. е. старца и духовного отца. — Еп. Варнава), чрез послушание омертвевая и опять же оживая; те, которые, благодаря страху Божию и памяти смертной, по все дни и ночи проливают слезы и умно (мысленно. — Еп. Варнава) припадают к стопам Владыки, испрашивая милости и оставления грехов»⁶, — эти, благодатию Божией, наконец

-238

₇

делаются нетленными , «чадами Божиими, братиями Спасителя, сонаследниками Христу, Богу же наследниками, богами, пребывающими с Богом в Духе Святом, хотя и связанными одною только плотию, но духом свободными, которые легко совосходят со Христом на небеса и стяжали там полное гражданство в созерцании благ, коих не видели очи»⁸. Когда Создатель вдохнет Божественного Духа в человека, тогда «Он вселится и будет обитать [в последнем], и просветит, и всего его переплавит, тленное обестленив и вновь переплавив обветшавшую храмину души его»⁹. Члены тела обоженного человека становятся членами Христовыми¹⁰, и сам он уже не господин более над собою, но орган Духа Святого, в нем обитающего, Который подвизает его и Сам опять подвизаем бывает им, и не может такой человек насытиться возвещением истины¹¹.

Но и после всего этого, после сочетания человеческой природы с Богом, святой «неизменно остается двояким из того и другого: по усыновлению — богом, по природе же весь является ничем иным, как человеком»¹².

II. Бесстрастие

13

«Великолепие неба суть звезды, — говорит св. Иоанн Лествичник , — а украшение бесстрастия — добродетели; ибо бесстрастие, как я думаю, не иное что есть, как сердечное небо ума, которое все коварства бесов считает за детские игрушки ».

«Итак, истинно бесстрастным называется и есть тот, кто тело свое сделал нетленным, ум возвысил превыше всякой твари, все же чувства покорил уму, а душу представил лицу Господню, всегда простираясь к Нему, даже и выше сил

14

своих» .

Еще по-иному можно определить бесстрастие таким образом:

«Та душа имеет бесстрастие, которая приобрела такой же навык в добродетелях, какой страстные имеют в сластях (страстях)»¹⁵.

На примерах последнее будет виднее.

«Если верх объядения

состоит в том, что человек принуждает себя на принятие пищи, когда и не хочет есть, то верх воздержания — в том, чтобы и при алкании неповинную плоть свою удручать воздержанием»¹⁶. «Так, один старец страдал некогда в сильной болезни, так что у него изнутри извергалось много крови.

-239В это время у одного брата случилась сухая древесная почка; сварив кашицу,

17

он опустил в нее почку , принес старцу и просил его вкусить, говоря: "Окажи любовь, вкуси; это, может быть, тебе поможет". Старец, посмотрев на него внимательно и долго, сказал: "Поистине, желал бы я, чтобы Бог оставил меня в этой болезни еще на тридцать лет..." И при такой болезни святой старец не хотел принять даже малую часть кашицы. Брат взял кашицу и ушел в свою келью»¹⁸.

«Если предел блуда, — продолжает св. Иоанн Лествич-ник¹⁹, — есть то, когда кто похотствует при виде животных и даже бездушных созданий, то предел

чистоты

состоит в том, чтобы ко всем иметь такое же чувство, как к предметам

20

неодушевленным .

Если крайняя степень сребролюбия есть то, когда человек не может перестать собирать богатство или не насыщается им, то высота нестяжания состоит в том, чтобы не щадить и тела своего [как было в предыдущем случае со старцем в болезни].

Если крайним пределом уныния считается, когда кто и в покое... не имеет терпения, то верхом терпения справедливо называется то, если человек, находясь в утеснении, считает себя имеющим отраду²¹.

Если пучину гнева означает то, когда человек и наедине гневается, то глубина долготерпения

показывается в человеке, когда он пребывает в равном спокойствии

и в присутствии и в отсутствии злословящих». Однажды авва Иоанн Колов²² сидел против церкви. Братия окружили его и спрашивали о своих помыслах. Один

23

из старцев, увидев это и искушаемый завистью, говорит ему: «Сосуд у тебя, Иоанн, полон яда». «Так, авва, — отвечает ему святой, — и ты сказал это, видя одну

24

только наружность; а что сказал бы ты, если бы увидел внутренность!»

«Если крайнее тщеславие есть, когда человек, не видя при себе никого, кто бы его хвалил, обнаруживает тщеславные поступки²⁵, то признак совершенного

нетщеславия есть, чтобы и при посещениях других никогда не окрадываться

26

тщеславной мыслью .