Основы искусства святости, том 1

Посему никто да не хулит Бога, будто бы Он в наше естество вложил страсти и грех. Бог в каждое из естеств вложил то, что служит к его возрастанию. Но когда одно естество входит в согласие с другим (например, когда телу приятно какое-либо лакомство, и душа этому соизволяет. - Ей. В.), тогда оно обретается не в том, что ему свое, но в противоположном тому. А если бы страсти были в душе естественно, то почему душа терпела бы от них вред? Свойственное естеству не вредит ему».

Так же говорят и другие отцы³⁵.

Люди с противоположным образом мышления, о которых вскользь упоминают вышеуказанные священные авторы, всегда были, есть и будут. Были они при жизни последних, невероятное множество ходит их и среди нас. Объясняется это тем, что болезнь их, то есть душевная слепота, происходит от страстей, от которых они не хотят избавиться.

«И таких кто в силах убедить, что они больны? — говорит св. Симеон Новый Богослов³⁶. — Ибо они самую эту болезнь свою почитают здоровьем и желают всегда творить волю плоти и все, что требует их похоть и естество. Как невозможно убедить тех, кои вышли из ума, сознать, что они действительно вышли из ума, так и тех, которые валяются в страстях и, состоя в рабстве у них, не чувствуют своего им рабства, никто не может довесть до сознания, что они находятся в таком худом состоянии, или убедить их перемениться на лучшее. Они слепы и не верят, чтобы кто-нибудь был зрячим. Как же их убедить, что и для них возможно, чтобы они открыли очи свои?.. Страстные думают, что и все другие также страстны, и судят всех по себе...»

Стоит только открыть какую-либо книгу по любой отрасли знания, чтобы увидеть, что человечество, столь гордящееся своим прогрессом, на самом деле не подвинулось ни на шаг вперед пред древними, обожествлявшими свои страсти и расставлявшими на своих улицах и площадях «идолов» в виде художественных статуй, олицетворявших эти страсти.

-310-

Еще Лессинг хвалил азартную игру в карты, потому что она-де доставляет целебное внутреннее волнение! А современные ученые с кафедры и в книгах поучают, что «страсти возвышают и могут служить нашим украшением. Без любви (половой? — Еп. В.), честолюбия и вызываемого этими двумя аффектами воодушевления человек не был бы в состоянии возвыситься над общим уровнем и выдвинуться из окружающей грубой среды».

«Страсти, — говорят дальше, — принадлежат к необходимым проявлениям нормальной человеческой души, и нельзя применить название "человек" к существу, не имеющему никаких страстей, если только это возможно».

И еще:

37

«Страсть есть прирожденная принадлежность человека» .

Можно впасть в ужас от такого безумия, высказываемого публично людьми, которым поручен надзор — такова ирония князя мира сего! — над безумными. Но если есть между ними разница в мыслях, то только та, что первые высказывают их на свободе, перед аудиторией студентов и людей, считающих себя интеллигентами, а вторые — в палате подобных себе сумасшедших психиатрической больницы. Я вовсе не бранюсь здесь, но просто раскрываю наглядно текст св. апостола Павла, что безумие бо их явлено будет всем (2 Тим. 3, 9; Пс. 91, 7).

Действительно, здесь что ни слово, то извращение святой истины.

Истина говорит, что страсти есть срам, а мир называет их украшением.

Истина учит, что гордость и похоть между злыми и бесчестными страстями злейшие и бесчестнейшие и что где только тень от них падает, там все умирает (Мф. 5, 28), а мир считает их источниками всех благ.

Истина заповедует смиряться, а мир — возвышаться.

Истина проповедует, что страсти нам неприрожденны и правый человек (Еккл. 7, 29) — бесстрастен, а мир, наоборот, только того человека и считает «нормальным» и в собственном смысле человеком, природе которого присущи страсти, и притом

38

неисцельные...

Число и порядок страстей. Распорядок их и число у различных святых отцов неодинаковы — в зависимости от того, с какой стороны они их рассматривали:

-311-

входили ли в исследование их по источнику происхождения каждой, или делили страсти по тем способностям, к которым они относятся, или говорили о них еще с

39

какой либо иной стороны . Но нужно заметить, что построить стройную систему, которая не была бы искусственной, а отвечала внутреннему существу самого дела, едва ли возможно. Тот из отцов, который обладал гениальным умом в нашем смысле и крайней духовной рассудительностью — в святоотеческом, кто сам построил в высшей степени прекрасную и органически связную систему добродетелей и пороков, божественный Иоанн, автор Лествицы, и тот говорит⁴⁰:

«Что касается до меня, я скажу о сем (о том, какая страсть от какой происходит, когда и как действует): взы-щеиш в злых разума, и не обрящеши (Притч. 14, 6)».

И в другом месте передает фразу достоблаженных рассудительных святых отцов своего времени, которых он вопрошал по этому поводу, что «в безумных страстях нет порядка или разума, но всякое бесчиние и неустройство».