Основы искусства святости, том 1

но для того, чтобы угашать ее. Хотя вышло противное, но виновен в том не закон, а мы. Несправедливо было бы винить того, кто больному горячкою, который рад непрестанно пить холодное, не дает много пить и тем усиливает в нем столь пагубное для него вожделение. Дело лекаря только запретить, а воздерживаться должен сам больной. Что из того, ежели грех получил повод посредством закона? Худому человеку и доброе приказание служит часто поводом сделаться порочнее. Так диавол погубил Иуду, ввергнув в сребролюбие и соделав вором принадлежащего нищим. Но не вверенный ему денежный ящик был причиною погибели, а худое расположение воли»⁶.

«Но с какою же целью, — снова спрашивают, — допущен в рай искуситель, и притом столь хитрый и сильный во зле?.. — Бог не возбраняет диаволу искушать человека по тому же, почему не возбраняет и человеку сорвать смертоносный плод с древа познания. Для этого Богу надлежало бы ограничить их свободу, даже отнять ее у них, но нераскаянна дарования Божий

(Рим. 11, 29). Адам — не ребенок, чтобы насильно отводить его от искусителя и укрывать от него опасные предметы; диавол является в рай не как притеснитель человека, но как обольститель, действовавший орудиями, которые хотя могут действовать на свободу, но не могут ее принудить, стеснить, приневолить».

И опять без конца допытываются бесстрашные люди: «Зачем же Бог создал существа, о которых знал, что они не устоят в добре и погибнут? Не больше ли было бы благости вовсе не давать им жизни, чем дать ее на погибель?» На это можно ответить следующими словами св. Иоанна Дамаскина: «Если бы для тех, которые, по благости Божией, предназначены к бытию, послужило препятствием к получению бытия то, что они по собственному произволению сделаются злыми, то зло победило бы благость Божию». Но думать так нечестиво и кощунственно. «Движимый беспредельной любовью, Бог воззывает к бытию существа Себе близкие и подобные, сознательные и свободные, назначает целью их бытия участие в Своем собственном блаженстве, провидит их падение, но и предопределяет их спасение. В предвечном совете Св. Троицы определено как сотворение человека, так и искупление его. Посему-то Спаситель наш и называется Агнцем закланным прежде сложения мира (Откр. 13, 8)».

-218-

Таким образом, грехопадение человека ничего не изменило в вечных и благих планах Божиих, потому что и самому человеку не служит камнем преткновения для получения райского блаженства. Вся разница только в том, что раньше, до грехопадения, путь человека к бессмертию и блаженству шел чрез послушание сладостное и легкое, а теперь — чрез острое, мучительное, скорбное, кратко сказать, через Голгофу — хотя и свою маленькую, человеческую — страданий...

Что же касается до гибели некоторых людей окончательной, вечной, то отчасти (понять всего этого мы своим умишком не можем) это положение разъясняют следующие слова св. Иоанна Златоуста:

«Бог знал, что Адам падет, но видел, что от него произойдут Авель, Енос, Енох, Ной, Илия, произойдут пророки, дивные апостолы — украшение естества, и богоносимые облака мучеников, источающие благочестие».

Но скажут: каждый дорог сам себе. Не только себе, но и Богу. Сам Господь уверяет нас, что на небе великая бывает радость и об одном грешнике кающемся (Лк. 15, 7). И чего Бог не сделал и чего не делает, чтобы грешник не погибал в грехах, а покаялся и обратился? «Но перестанем, — говорит святой Василий Великий, — перестанем поправлять Премудрого. Перестанем доискиваться того, что было бы лучше Им сотворенного. Хотя сокрыты от нас причины частных Его распоряжений, однакоже утвердим в душах своих следующее положение: от Благого не бывает никакого зла».

Итак, зло, существующее в мире, не есть дело рук Божиих, но самосозданное произведение человеческой свободы. Начало всякого зла на земле есть падение, или преступление Адамово, к которому сейчас и обратимся.

Грехопадение первых людей. Непогрешимым Адам был только в единении с Богом, при помощи благодати Его, а без нее, если бы и хотел не грешить, это было бы не в его силах. Благодать же любит смирение, послушание, веру, любовь и все прочие прекрасные добродетели. Как только человек уклоняется от них в сторону (то есть попадает в грех, ибо вне добродетелей тьма и грех) — сейчас обнажается от покрова Божьего и падает. А если не уклоняется, то — могущественен, и никто его победить не может. Правда, воля его свободна уклоняться к добру или ко злу, но она последнего не хочет, потому что при ней благодать, и благодать при ней потому, что она не хочет уклоняться ко злу. Ибо самое хотение-то добра и зла предоставлено Богом свободной воле человека.

-219-