Основы научного антисемитизма

Совершенно очевидна негативная позиция сочинителя к протестантизму, как к наиболее прогрессивному виду христианства, и наоборот, просматривается симпатия ко всему реакционному, фундаменталистскому, в особенности к русскому православию. Так, в 15-м протоколе, протестантизм однозначно определяется как изобретение «сионских мудрецов»: «В гоевских обществах, в которых мы посеяли такие глубокие корни разлада и протестантизма…, и далее: «Главное дело для незыблемости правления укрепление ореола могущества, а ореол этот достигается только величественной непоколебимостью власти, которая носила бы на себе признаки неприкосновенности от мистических причин – от Божьего избрания. Таково было до последнего времени русское Самодержавие – единственный в мире серьезный враг наш, если не считать Папства». Можно также исключить всякое предположение, чтобы католик был таким приверженцем русского самодержавия.

Политические позиции «Протоколов» также отражают российские проблемы. Автор-пародист ищет аргументы в пользу защиты дискредитировавшей себя идеи «спасительного для гоев Самодержавия»: «Еще в древние времена мы среди народа крикнули слова "свобода, равенство, братство", слова, столь много раз повторенные с тех пор бессознательными попугаями, отовсюду налетевшими на эти приманки, с которыми они унесли благосостояние мира, истинную свободу личности, прежде так огражденную от давления толпы. Якобы умные, интеллигентные гои не разобрались в отвлеченности произнесенных слов, не заметили противоречия их значения и соответствия их между собою, не увидели, что в природе нет равенства, не может быть свободы, что сама природа установила неравенство умов, характеров и способностей» (1-й протокол). Этим тезисом выражено скептическое отношение автора к демократическим химерам, философски обоснованное аналогией с природой, но он забывает упомянуть, что в природе также очень много чего нет, ни прав, ни обязанностей, ни долга, ни суда, нет в том числе и столь почитаемого им этатизма, ведь что такое монархия и родовая аристократия, как не отрицание свободной борьбы индивидуумов за первенство? Это, по-нашему, еще один аргумент в пользу российского происхождения «Протоколов», ибо где еще могли носиться с идеей самодержавия, как не в России такие как Пуришкевич и иже с ними? В Европе к этому времени идея монархии полностью изжила себя даже в наиболее правых националистических кругах. Вот что, например, об этом писал Гитлер: «Если бы институт монархии всецело зависел только от личности монарха, тогда монархический режим пришлось бы считать худшим из мыслимых режимов. Ибо надо открыто признать, что лишь в очень редких случаях монархи являются действительно выдающимися мудрецами и образцами сильных характеров. Сколько бы ни пытались представлять дело так, что все до единого монархи являются выдающимися личностями, этому поверить невозможно. Этому поверят быть может только профессиональные льстецы, но люди честные, т. е. люди наиболее ценные для государства, с негодованием отвергнут такую версию. Для людей честных история остается историей, а правда – правдой, даже и в тех случаях, когда дело идет о монархах. Нет, сочетание в одном лице великого монарха и великого человека бывает в истории настолько редко, что народы должны считать себя уже счастливыми, если снисходительная судьба посылает им монарха хотя бы только средних личных качеств» (Моя борьба). Очень мало вероятно, что прагматичные и расчетливые евреи могли грезить монархическими иллюзиями, разве что некоторые фанатики из Хабада, и то только в наши дни.

Об аналогиях «Протоколам» в русской литературе хорошее исследование сделал Савелий Дудаков в своей книге-диссертации «История одного мифа». И в главном у нас нет никаких причин с ним не соглашаться. Он воюет против дракона шовинизма в его видах: пангерманизма, панславизма, панарабизма. Единственный упрек, который мы можем ему сделать – это то, что на этом фоне он не видит растущий еврейский шовинизм, его консолидацию с наиболее реакционными национал-патриотическими движениями России и даже исламских стран. Против кого и за кого, в итоге, воевали? Да, победивший дракона нередко занимает его место.