Читаем Основы современной философии полностью

В своей канонической форме, окончательно оформившейся к 70-м годам 20-го столетия, марксизм-ленинизм официально состоял из двух частей, называвшихся соответственно: «диалектический материализм» и «исторический материализм». Диалектический материализм был посвящен поиску и соответствующей философской формулировке наиболее общих законов бытия. Исторический материализм, в свою очередь, рассматривал историю, настоящее и будущее Человечества как части Природы с точки зрения действия в человеческом обществе этих найденных ранее законов диалектического материализма. С учетом достижений сегодняшнего дня можно сказать, что марксизм-ленинизм был философской попыткой описания движения человечества, как специфической диссипативной системы, к самоорганизации в те времена, когда соответствующий понятийный аппарат не был, да и не мог быть разработан.

Поэтому, когда в 1989 году великий политик, 40-й президент США Рональд Рейган заявил: «Сейчас, оглядываясь на прошлое, я удивляюсь тому, что мои предшественники не приняли вызова ни в философском, ни в интеллектуальном плане. Мы всегда очень боялись задеть Советы нападками на такие основополагающие вещи. Ну и что? Марксистско-ленинская мысль – просто пустой ларец», – он был не совсем прав. Так, например, у Ленина можно найти совершенно не утратившие своей актуальности и абсолютно адекватные высказывания как о Реальности: «Электрон так же неисчерпаем

, как и атом, природа бесконечна, но она бесконечно существует
, и вот это-то единственно категорическое, единственно безусловное признание ее существования
вне сознания и ощущения человека и отличает диалектический материализм», – так и о языке: «Практическая деятельность человека миллиарды раз должна была приводить сознание человека к повторению разных логических фигур, дабы эти фигуры могли получить значение аксиом (…) практика человека, миллиарды раз повторяясь, закрепляется в сознании человека фигурами логики. Фигуры эти имеют прочность предрассудка, аксиоматический характер именно (и только) в силу этого миллиардного повторения».

Однако выдавать коммунистическим философам индульгенцию на основании знаменитой фразы МакМёрфи из «Полета над гнездом кукушки» Кена Кизи: «Но я хотя бы попытался. Черт возьми, на это по крайней мере меня хватило, так или нет?» – вовсе не следует. В действительности марксизм-ленинизм как философия был изначально обречен уже самим будущим создателем СССР Владимиром Лениным, который хотя в одном личном письме и указывал, что «правда не должна зависеть от того, кому она должна служить», тем не менее, в своем исключительно важном во всех отношениях политико-философском труде «Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии» дал впоследствии беспрекословно исполнявшееся всеми коммунистическими руководителями указание насчет отношения советских коммунистов к различным «любителям мудрости»: «Беспартийность в философии есть только презренно-прикрытое лакейство перед идеализмом и фидеизмом. (…) Новейшая философия так же партийна, как и две тысячи лет назад».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Постправда: Знание как борьба за власть
Постправда: Знание как борьба за власть

Хотя термин «постправда» был придуман критиками, на которых произвели впечатление брекзит и президентская кампания в США, постправда, или постистина, укоренена в самой истории западной социальной и политической теории. Стив Фуллер возвращается к Платону, рассматривает ряд проблем теологии и философии, уделяет особое внимание макиавеллистской традиции классической социологии. Ключевой фигурой выступает Вильфредо Парето, предложивший оригинальную концепцию постистины в рамках своей теории циркуляции двух типов элит – львов и лис, согласно которой львы и лисы конкурируют за власть и обвиняют друг друга в нелегитимности, ссылаясь на ложность высказываний оппонента – либо о том, что они {львы) сделали, либо о том, что они {лисы) сделают. Определяющая черта постистины – строгое различие между видимостью и реальностью, которое никогда в полной мере не устраняется, а потому самая сильная видимость выдает себя за реальность. Вопрос в том, как добиться большего выигрыша – путем быстрых изменений видимости (позиция лис) или же за счет ее стабилизации (позиция львов). Автор с разных сторон рассматривает, что все это означает для политики и науки.Книга адресована специалистам в области политологии, социологии и современной философии.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Стив Фуллер

Обществознание, социология / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Территории моды: потребление, пространство и ценность
Территории моды: потребление, пространство и ценность

Столицы моды, бутиковые улицы, национальные традиции и уникальные региональные промыслы: география играет важную роль в модной мифологии. Новые модные локусы, такие как бутики-«эпицентры», поп-ап магазины и онлайн-площадки, умножают разнообразие потребительского опыта, выстраивая с клиентом бренда более сложные и персональные отношения. Эта книга – первое серьезное исследование экономики моды с точки зрения географа. Какой путь проходит одежда от фабрики до гардероба? Чем обусловлена ее социальная и экономическая ценность? В своей работе Луиза Крю, профессор факультета социальных наук Ноттингемского университета, рассказывает как о привлекательной, гламурной стороне индустрии, так и о ее «теневой географии» – замысловатых производственных цепочках, эксплуатации труда и поощрении браконьерства.

Луиза Крю

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука