Основы теории политических партий

В зависимости от степени организованности и серьезности целей, которые ставит перед собой партия, с точки зрения объединяющих ее связей, партийная организация может являть собой «камарилью», сбившуюся вокруг фигуры вождя, где важнейшую роль играют личностные связи; клан, частично использующий кровные связи; руководящую команду, где связи между членами основаны либо на дружбе либо на различных формах общности, сложившейся в связи с подробностями личных биографий членов команды.

Однако наряду со всеми этим типами существует и бюрократическая система партийной организации, где вся власть принадлежит функционерам. Ни один из них никогда не признает, что то, что он делает, имеет источником его собственную волю. Власть в партии в таком случае на всех уровнях принадлежит обезличенному аппарату, транслирует ли он при этом волю вождя сверху вниз или волю рядовых партийцев снизу вверх.

Как бы ни пытались отдельные социальные активисты построить партию без аппарата, партию без внутренней машины, такие попытки рано или поздно заканчиваются неудачей.

Опыт германских «зеленых», пытавшихся создать партию прямой демократии, свидетельствует о том, что даже такая на бумаге кажущаяся заманчивой идея крайне трудно осуществима в действительности. Жизнь показала необходимость наличия внутри партии небольшой по численности, но хорошо организованной и хорошо финансируемой группы профессиональных политиков, способных принимать решения и осуществлять политическое руководство партией в целом и ее парламентскими представителями в частности[108]

.

В целом партийная внутриструктурная динамика подчиняется ряду формальных и неформальных принципов и правил. Принцип прозрачности структуры массовых демократических партий для электората и рядовых членов партии, провозглашающий честность всех правил партийной игры, может соседствовать с неформальным правилом закрытости и тайны кадровой политики верхушки.

Для классических парламентских партий вообще не характерно представление своей структуры электорату. Скорее наоборот, внутрипартийная жизнь традиционно оказывается окутана завесой тайны. В этом есть свой резон, поскольку именно таким образом создается имидж небольшой, но крепко сбитой команды, которая берется отстаивать интересы общества в публичной политике, и лишняя информация о том, что внутри партии есть место и какой-то совсем иной, непубличной политике, не вызовет у электората энтузиазма.

Функционирование партии зачастую требует обращаться к процедурам, противоречащим регламенту, закрепленному в уставе партии, либо партийной идеологии, выраженной в ее программе. Но чрезмерное увлечение применением неформальных правил[109], как-то: правило политического компромисса[110], правило материального превосходства[111]

, правило нобелитета[112], правило привилегированного доступа[113], в итоге чревато размыванием партийных рамок, деструктурацией организации и утратой ее политического капитала.

Институционализированная власть аппарата не столь заметна, как власть его лидера. Исторически сложилось, что роль последнего в партиях, опирающихся (реально или номинально) на рабочий класс, была существенно выше роли лидеров в партиях, опиравшихся на слои буржуазии. Объясняется это обыкновенно тем, что неимущие слои не проявляют достаточного доверия институциональным формам, в отличие от личностной харизмы. В свою очередь, такое недоверие возникает из-за того, что социальные институты общества, как правило, формируются с учетом интересов собственников.

В структуре хорошо организованной партии изначально заложен конфликт – между властью партийного лидера и партийного аппарата. Безличный партаппарат наиболее силен в партиях тоталитарного типа, массовых социалистических и демохристианских партиях. Борьба лидера и аппарата в таких организациях зачастую бывает достаточно драматичной и даже порой кровавой – достаточно вспомнить уничтожение Иосифом Сталиным оппозиции, выступившей на XVII съезде ВКП(б), или «ночь длинных ножей» 17 июля 1934 года – «кровавую чистку» Адольфом Гитлером партийных структур СА и устранение Эрнста Рэма и Отто Штрассера, ставивших под угрозу персональное господство фюрера над партией НСДАП.