Особенности национального лечения: в историях пациентов и ответах юриста

В 2003 году врач обнаружила у меня высокий уровень лейкоцитов, но зав. отделением отказала в госпитализации. В 2005 году вторая врач направила меня в Курск к гематологу – оказалось, что у меня лимфолейкоз (клинический вариант второй стадии), гигантская киста правой почки, киста левой почки. В онкологии Курска провели ТУР мочевого пузыря. Состою на Д-учете по поводу полипоза желудка и лимфолейкоза, новообразований внутри мочевого пузыря на левой стенке – о группе инвалидности ни слова и говорить никто не хочет.

♥ С такими заболеваниями инвалидность не дают. Правы ли в нашей медсанчасти? (Григорий К.)

Уважаемый Григорий, я не очень люблю вопросы об инвалидности по двум причинам. Во-первых, это сфера не медицинской, а социальной помощи государством, а мы не можем быть одинаково профессиональны и там, и здесь. Во-вторых, таким людям, как вы, юридически очень трудно помочь именно потому, что это вотчина государства. Даже суд не может помочь. Дело в том, что инвалидность, как вы знаете, определяется комиссиями медико-социальной экспертизы на основании визуального осмотра пациента. Конечно, они принимают в расчет диагнозы, но если при этом самом осмотре они видят, что человек трудоспособен, что он может ходить, сам себя обслуживать, то они самостоятельно принимают решение о том, какая группа инвалидности, какая степень утраты трудоспособности у него имеется.

К большому сожалению, в России практически нет выигрышей по поводу оспаривания группы инвалидности, по крайней мере мне такие неизвестны. Это замкнутый круг. Основные причины две: 1) не существует независимых от МСЭК экспертов, способных оценить «необходимость социальной защиты», то есть таким экспертом не может быть просто врач, поскольку он не обладает специальными познаниями в этой сфере, но тогда он не может быть экспертом в суде; 2) суд не может установить гражданину инвалидность (это не его компетенция), он может лишь отменить решение МСЭК. Но для установления инвалидности человек снова вернется в ту же МСЭК.

Таким образом, круг, по которому можно ходить без конца, замыкается. Остается два пути: один – обжаловать решение в вышестоящей МСЭК, второй – что мы сейчас пытаемся сделать на политическом уровне – это объективировать работу МСЭК. Люди часто приходят на МСЭК из НИИ и говорят: мы пришли из ведущего НИИ, например онкологического, принесли мнение ведущих профессоров и академиков, а на МСЭКе говорят: а нам все равно, что там пишут академики и профессора. То есть сейчас МСЭК не обязана учитывать мнение этих академиков и профессоров и сколько-нибудь обоснованно реагировать на них. А мы хотим, чтобы работа МСЭК стала более объективной, чтобы инвалид имел право вводить в состав комиссии врача по профилю своего заболевания, мнение которого МСЭК обязана учитывать и объяснять причины несогласия с ним, если оно возникает. Мнение внешнего специалиста может стать поворотным моментом в дальнейшем в суде. Сейчас этого, к сожалению, нет. Если хотя бы это сделать, то у нас пациент уже будет как-то более или менее защищен.

...