Особенности национального пиара

Дальше в Москву он ехал уже в богатой карете и в сопровождении «всего бомонда». Глядя на это, народ мог воспринимать его только как царя. А Лжедмитрий раздавал обещания: «Я не царем у вас буду, а отцом, все прошлое забыто. И вовеки не помяну того, что вы служили Борису и его детям (подразумевалось, что Борис — убийца царевича Дмитрия... хотя, если он вот, едет в карете — то кого же убивал Борис?!); буду любить вас, буду жить для пользы и счастья моих любезных подданных».

В июне 1605 года он торжественно въехал в Москву.

В Кремле, припав к гробу Ивана Грозного, он так плакал, так рыдал, что никто не мог допустить сомнения в том, что это не истинный сын Ивана. Актерское дарование, оцененное его польскими хозяевами, произвело соответствующее впечатление на русских. Мне порой кажется, что он настолько вошел в роль, что сам искренне поверил в свое царственное происхождение.

Не зря же давно высказывалось мнение, что будущего самозванца готовили к этому с детства. Вроде как он и сам был уверен, что является сыном Ивана Грозного. Вот только «тайную лабораторию» создателей этого опаснейшего человека называют по-разному: кто московских бояр, а кто иезуитов...

Спектакль продолжался. В нем последовательно разыгрывался акт за актом. Один из приближенных самозванца взошел на лобное место, снял с себя образ и сказал: «Православные! Благодарите Бога за спасение нашего солнышка, государя царя, Димитрия Ивановича. Как бы вас лихие люди ни смущали, ничему не верьте. Это истинный сын царя Ивана Васильевича. В уверение я целую перед вами Животворящий Крест и Святого Николу Чудотворца».

Как тут было не поверить? Разве можно русскому человеку ТАК прилюдно солгать? Народ отвечал громкими восклицаниями: «Боже, сохрани царя нашего, Димитрия Ивановича! Подай ему, Господи, здравия! Покори под ноги его супостатов, которые не верят ему». Как водилось на Москве (и не на одной Москве), среди народа ходили суфлеры, подсказывавшие нужные реплики.

А колокола Москвы звонили без умолку целый день. Прибывшие с самозванцем иезуиты дивились русскому варварскому энтузиазму и думали, что оглохнут.

Кульминацией всего дела должна была стать встреча царя с матерью — инокиней Марфой. За вдовой Грозного послали в монастырь, а тем временем боярин Василий Шуйский затеял заговор, распространив слухи, что царь — самозванец, и на самом деле он все тот же Гришка Отрепьев. Заговорщиков, включая Шуйского, быстро схватили, столь же быстро осудили и намеревались по обычаю было быстро казнить, но новый царь прямо у плахи помиловал их, заменив казнь ссылкой. Его милосердие вызвало новую волну народного умиления. Да, повторимся, он до поры до времени действовал безошибочно, управляя чувствами толпы как гуру PR[131].

О потрясающей по своей циничности встрече «царя» с «матерью» рассказано многими историками, и нам нечего добавить к этому описанию. Можно только напомнить, что у любого PR-проекта должны быть какие-то границы, очерченные моралью. И посетовать, что эти границы столь безоглядно нарушаются, когда речь идет о власти. То, что творилось в июле 1605 года в Москве, было, конечно, запредельно.

«18 июля прибыла царица, инокиня Марфа. Царь встретил ее в селе Тайнинском. Бесчисленное множество народа побежало смотреть на такое зрелище. Когда карета, где сидела царица, остановилась, царь быстро соскочил с лошади. Марфа отдернула занавес, покрывавший окно кареты. Димитрий бросился к ней в объятия. Оба рыдали. Так прошло несколько минут на виду всего народа.

Потом царь до самой Москвы шел пешком подле кареты. Марфа въезжала при звоне колоколов и при ликованиях народа: тогда уже никто в толпе не сомневался в том, что на московском престоле истинный царевич; такое свидание могло быть только свиданием сына с матерью. Царица Марфа была помещена в Вознесенском монастыре. Димитрий ежедневно посещал ее и при начале каждого важного дела спрашивал ее благословения» (Костомаров).

30 июля самозванец был повенчан на царство.

Кто бы ни стоял за PR-проектом «Лжедмитрий», надо признать: этот проект был блестяще реализован.

Васнецов А. М. (1856-1933). Гонцы. Ранним утром в Кремле. Начало XVII века

Говорят, что царь... Ненастоящий!

Проект вполне определенно поддерживали поляки. Но как это частенько бывает, никакой пользы полякам это не принесло. Новый царь (тут ему все наши великорусские патриотические поклоны и комплименты ©) лихо отказался от всех обязательств, точь-в-точь как поступит в 1918 году Владимир Ильич Ленин с Германией. Земель полякам не отдал, католичество в Россию не пустил, иезуитов вообще послал куда подальше, даже союзного долга не стал исполнять.

«Марионетка» Лжедмитрий быстро освоился в роли монарха и умело использовал приобретенный поистине бесценный опыт.

Актер решил стать продюсером и режиссером в одном лице и дальше писать политический сценарий сам.