Особенности обучения диких котов (СИ)

- Давай спросим, когда они репетируют. Наверное же всё как-то решается. Я хочу, я очень хочу, я прямо завтра хочу!

- Завтра ты сначала проспись, - ухмыльнулся братик и исчез куда-то на ровном месте.

Клодетт посмотрела – подскочил к девчонке, кажется, она со стихийного. Красивая – смуглая, волосы чёрные, и в них, прямо как у Филиппа, серебристые пряди. Да, у них есть что-то общее.

Маму удар хватит, если Филипп будет встречаться не с целительницей. Ничего, мама переживёт.

А дальше начались танцы – сначала пели те самые «Пламенные», то есть Анриетта Лимура и команда, а все радостно колбасились, а потом они уступили сцену другой группе, кажется, это третьекурсницы.

- Ванесса – менталист, Лира и Кармен с прикладного, - говорил кто-то сзади в толпе.

А потом за диджейский пульт встала Хани, первокурсница-менталистка, как это, интересно, она туда попала? Но, судя по всему, пульт она видела не в первый раз, и – отменно справлялась.

- Эй, Малявка, пошли, не отбивайся от коллектива! – её потянул за рукав Николя.

Что, междусобойчик? Хорошо! Что придумали-то?

Правда, оказалось, что не придумали ничего оригинального. На втором этаже работал бар, там что-то ели и пили, но в основном старшие. Николя провёл её мимо, там рядом оказался типа зимний сад, что ли, в общем, комнатка с экзотическими деревьями и бассейн с рыбками. На бортик бассейна Флинн, Антуан Долле Медведь и Роже Валлон деловито выставляли бутылки и банки с пивом.

- Холодненькое! – гордо сказал Флинн. – Жанно, не зависай, присоединяйся.

- Момент, - усмехнулся Саваж, и достал и рюкзака две бутылки.

Две. Бутылки. Белого лимейского.

Но блин же, что ли кто-то ждал, что Саваж принесет пиво в баночке? Он и сам-то такой весь из себя – одет в белую рубашку и джинсы, как обычно, но на рукавах запонки, да хитрые какие-то, с камушками, и на карман какая-то штука с камушком прицеплена возле академического значка.

- Это ещё что? – не въехал Медведь.

- Это, дети мои, нехренически дорогое вино, - пояснил Николя.

- Что? Ну ты и пижон, Жанно! – завопил Флинн. – Значит, пиво тебе не катит, как всем людям, а тебе надо какую-то выпендренную хрень? Малявка, ну хоть ты скажи ему!

- А чего, так-то прикольное вино, - пожала плечами Клодетт.

- Ты где это взял? Его ж в магазине не купишь? – спросил Николя.

- С разрешения деда разжился в его подвале, - продолжал усмехаться Саваж.

- Ну да, я тоже могла сходить в подвал и что-нибудь взять. Филипп-то догадался, это я одна как дура, - вздохнула Клодетт.

- Да ладно, нам хватит, - Саваж подмигнул ей и взялся за первую бутылку.

Мастерски открыл, пробку не упустил, пол не залил. Выпендрёжник, как есть выпендрёжник. Правда, пили всё равно из картонных стаканчиков.

- За нас!

- За первый курс!

- Потом вспоминать будем!

- Как на практике косячили!

- Как Вуату над нами на физре издевался!

- Как госпожа декан ухмылялась, когда Флинн башкой треснулся!

- А что, сам виноват был!

- Неправда! Это ты меня подбил не по правилам!

- Да иди ты!

В общем, первая бутылка разлетелась на ура, почему-то даже те, кто был за пиво, решили попробовать. От второй тоже мигом ничего не осталось, кроме собственно бутылки. Дальше все стали пить пиво – кроме Саважа и Клодетт.

- Да ну, такое дело пивом запивать – кощунство, - сказала Клодетт.

Она до того момента пробовала белое лимейское всего два раза – на юбилее деда весной и когда дома отмечали их с Филиппом выпуск.

- Пошли танцевать, - Саваж потянул её за руку вниз, там играло что-то бодренькое.

- Нам не влетит за то, что мы тут пьем? – спросила Клодетт.

- Я тебя умоляю, - рассмеялся Саваж. – Все пьют. Тея мне сказала, конечно, чтоб я поглядывал и сам не слишком напивался, ну да я и поглядываю. Все всё знают, в общем.

А потом он втащил её за руку в круг – вот ведь человек, во всём крут, в танцах тоже. Во всяком случае, он не кривлялся под бодрый фолк, как другие, а вполне красиво двигался.

Потом они ещё пару раз сходили наверх, оттуда приходил Флинн и танцевал с девочкой с земляного, кажется, факультета – у неё в чёрных-чёрных, очень красивых волосах блестели красные пряди. Клодетт потанцевала и с ним, и с Франсуа, и ещё раз с Саважем, и с Николя разок. И с парнями-стихийниками тоже, и с кем-то из близнецов-некромантов, говорят, их даже профессор Саваж путает.

А потом между танцами её поймала Марианна Эбер, целительница-ветеринар, её сестра Марта сидит в приёмной у дедушки.

- Клодетт, ты не знаешь, где Филипп?

- А вы, что ли, не вместе тусили?

- Нет, он куда-то откололся. А он очень нужен! Кроме него, сможет помочь только Тина, а она уже сбежала домой, сказала – хочет спать и не хочет пить.

Ну да, Тина и Филипп – лучшие среди целителей. Только… кому это нужна помощь?

- Да там… - вздохнула Марианна. – В общем, Анне плохо, а я не справляюсь.

Клодетт пошла с Марианной, поднялась на второй этаж и в закутке увидела на диванчике Анну де Котель – с которой придурок Медведь на физре тогда лифчик снял. Медведя потом ещё побили всем коллективом, чтобы не позорился сам и не позорил факультет, но сейчас-то дело вообще не в нём. А в Анне, которую очевидно тошнило.

- Что случилось?