Особенный наследник

— В общем, дело приняло интересный оборот. Я про встречу с Анастасией, — уточнил дядя.

— Ты что-то узнал?

— Можно и так сказать… На днях мне позвонил человек из нашей СЭФ, мы с ним встретились, он сообщил, что имел беседу с представителем ГСЭБ. Так вот, оказывается, мы вышли на связь с одним из, как он сказал, внештатных сотрудников главной службы эфоров. Сказал, чтобы мы по возможности помогали ему… точнее, ей.

— Так вот оно что! Настя работает на ГСЭБ, — усмехнулся я. — Я, конечно, рассматривал и такой вариант… но всё же думал, что за ней стоят люди помельче.

— Да, такие дела. Сам не ожидал.

— Интересно, а мы-то им зачем? У ГСЭБ нет людей, чтобы делать то, что им нужно? Мы же просто мелкий род.

— Я задался похожим вопросом и получил ответ, что басилевс якобы не желает раздувать конфликт между филами, и потому службе эфоров приходится неофициально сотрудничестве с заинтересованными лицами.

— А что он желает? Смотреть, как всё в бездну катится?

— Честно? Сам не понимаю. Там в высоких кабинетах всё сложно.

— И не говори. Хрен поймёшь этих политиков. Ирина знает?

— Ещё нет… Сам не знаю, зачем тебе это всё говорю. Я ведь в первую очередь обязан докладывать предводителю рода.

— И не говори пока. Пусть это будет нашим секретом. Ирина в любом случае сделает так, как я скажу.

— Почему ты в этом уверен?

— Потому что у нас с ней уговор.

— Хм, — Андрей покачал головой. — Не устаю тебе поражаться. Раньше всё было… совсем иначе

— То было раньше. Кстати, что-нибудь известно по поводу моего отца? Расследование к чему-нибудь привело?

— Кто я, чтобы мне докладывали? Пока неизвестно, чем они там вообще занимаются.

— Понятно…

— Сложная у нас ситуация сложилась, — внезапно посетовал Андрей. — Непонятно, на ком держится род. Ирина заботится только о себе и своём сыне. На остальных ей плевать. А Евсевий…

— Что Евсевий?

— Похоже, им движет глубокая неприязнь к Ирине. Он требует от меня подчиняться ему, хотя я делать это не обязан. Вот и думаешь… Кстати, ты спрашивал, не пересекался ли твой дядя с Никанором Птолемеем во время войны в Сиаме.

— И?

— Он служил во второй экспедиционной фаланге, в пятнадцатой тагме. Эта тагма состояла из трёх сотен, а каждая сотня была сформирована из членов одного клана. Так вот, тагмой Птолемеев командовал Никанор, который тогда был сотником.

— То есть, они с Евсевием были знакомы? Интересно получается…

— Однако прошу тебя удержаться от скоропалительных выводов. Насколько мне известно, после возвращения в Византий, Евсевий не поддерживал связей с кем-либо из Птолемеев. Просто я подумал, что должен ответить тебе честно.

— И я благодарен тебе за это. Всё равно, это очень… подозрительно.

— Знаешь, Костя, мне не хочется видеть заговор там, где его нет. Я много лет служу тагматархом рода и плотно занимаюсь безопасностью. Если бы Евсевий общался с Птолемеями, мне это было бы известно. Но если честно, я устал от взаимных подозрений и обвинений. Гораздо лучше, если каждый будет просто делать то, что должен, а не пытаться уличить друг друга во всех смертных грехах.

На лицо Андрея легла тень печали. Чувствовалось, он очень обеспокоен проблемами рода.

— Ты прав. Конечно, ты прав, — согласился я. — У тебя есть, что ещё сказать?

— Пока всё. Если будет что-то важное, сообщу.

Андрей завёл мотор, и машина помчала дальше по прямой серой полосе трассы.

Но пусть я согласился с Андреем, его слова о Евсевии не выходили у меня из головы. Имело место крайне необычное совпадение, и оно не могло не вызывать подозрений. А что если Евсевий и правда причастен к смерти собственного брата? Теперь ведь он мог и моё убийство планировать. С ним следовало держать ухо востро.

Мой День Рождения прошёл так, как не проходил ни один День Рождения в прежней жизни. Пышное празднество, много народу, богатое застолье, дорогие подарки. Собралась вся родня. И Евсевий с Никифором, и Фёдор Львович — брат моего деда, и другие люди, которых я не знал. Даже Лев Васильевич присутствовал. Он сидел за столом в кресле-каталке и сверлил меня колючим взглядом, портя весь праздник. Так и чудилось, что он попытается устроить скандал. От этого безумного старика я ожидал любого подвоха.

Но тем не менее, за всё время он не произнёс ни слова. Зато другие не молчали — каждый меня поздравил. Даже Ирина на этот вечер сменила свой традиционно холодный тон на более душевный. Когда она произносила речь, мне даже показалось, что в голосе её проскользнула нотка искренности. Фёдор Львович же особенно отметил то, что я — будущий предводитель и надежда рода.