Особенный наследник

Мы толклись на песке, молотя друг друга. Пора было заканчивать с этим. Я на миг расслабился, собрал все силы и оттолкнул противника. Мурат оказался на песке, но меня не отпустил. Падая, он сделал бросок, и я шлёпнулся рядом.

Поднялись одновременно. И тут я увидел, как нити перед кулаком Мурата образовали что-то похожее на клинок. Вот тебе и честный поединок — единственное, что мелькнуло в моей голове, прежде чем живот пронзило два болезненных укола. В ту же секунду, мой кулак угодил в висок Мурата. Парень отступил, едва не упав, и я с наскока ударил его коленом. Мурат оказался на песке.

Я бросил беглый взгляд на свои раны. Майка порвалась, из ран текла кровь, но сильной боли не чувствовалось. Впрочем, оценить степень повреждений так быстро было невозможно.

Краем глаза я заметил, как Григорий и его друзья встали с лавок и направились к ограде, что виднелась за деревьями.

Мурат поднялся быстро. Бросился на меня, но был остановлен прямым ударом ноги. Теперь фибральные ножи оказались перед обоими его кулаками. В отличие от обычного холодного оружия они могли мне причинить вред. Но и моё тело менялось. Некоторые узлы покраснели, став жирными тёмно-бордовыми кляксами. Сила лилась откуда-то изнутри нескончаемым потоком.

Я поймал руку Мурата и треснул ему по носу, а потом свалил ударом ноги. То ли парень ослаб в ходе драки, то ли моя сила стала больше — как бы то ни было, я вдруг почувствовал, что Мурат мне больше не соперник. Он предпринял ещё одну атаку, но его лицо встретилось с моим кулаком, и парень опять шлёпнулся на песок.

И тут я заметил ещё одну странную вещь. По дорожке, ведущей от спорткомплекса, бежала группа людей в тёмно-синей униформе, бронежилетах и с оружием в руках. Ещё один такой же отряд двигался через скверик. Гришка же с друзьями удирали в противоположную сторону.

У меня в голове мигом связались недавнее предостережение Ники Гордеевны, появление синих человечков и странное поведение Григория. На принятие решения потребовалась секунда.

Я ещё раз двинул Мурату ногой в живот и погнался за Гришкой.

Наперерез ему и его спутникам уже бежали люди в синей форме. Их лица были закрыты масками, в руках — короткие массивные карабины.

— Всем стоять! На колени! Руки за голову! — кричали люди с оружием. Кто-то даже пальнул пару раз в воздух.

Двоих ребят, что уматывали с площадки, сбили с ног и повалили на землю, ещё несколько парней остановились и выполнили приказ. Но Григорий даже не притормозил. Наперерез ему ринулся человек в синей форме. Произошло столкновение. Оба упали. Гришка вскочил и побежал дальше, пока боец пытался подняться.

Я тоже не останавливался. Столкновение застопорило Григория, и дистанция между нами резко сократилась, а ещё больше она сократилась, когда мой недруг зачем-то сменил траекторию.

На пути был забор. Гришка схватился за прутья ограды, забрался на неё, зацепился одеждой и шлёпнулся с другой стороны. Я сделал то же самое, но приземлился более удачно, на ноги.

Мой недруг ринулся через дорогу перед носом проезжающей мимо легковушки. Раздался грохот, у автомобиля отвалился бампер, а Гришка шлёпнулся на четвереньки, но тут же продолжил бег.

Где-то сбоку грохнули выстрелы — по улице к нам бежали несколько человек в синей форме.

— Не стрелять! Брать живым! — кричал кто-то, но слова эти уже раздавались за моей спиной. Григорий ушёл от засады, и мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжать преследование.

Гришка свернул в узкий проход между домами, и мы оказались в тесном дворике, заставленном сараями и машинами. Впереди маячила арка, и мы бежали к ней. На обочине стоял мусорный бак. Как и в тот раз, когда за мной гнались пятнадцать человек, я на ходу притянул его нитями, остановился и, усилив все узлы в руках, швырнул.

Стальной бочонок ударил Григория в спину, парень споткнулся и распластался на дороге. Пока поднимался, я нагнал его. Григорий бросился бежать, я прыгнул, ухватил его за ноги, и мы оба растянулись на асфальте.

Опять вскочили. Я схватил Гришку, подсечкой свалил на дорогу, заломал руку.

— Отпусти, сука! Я до тебя доберусь! — рычал Гришка, утратив своё обычное самообладание. — Ты покойник! Тебе не жить!

Он лежал мордой в асфальт. Я придавил его ногой, вывернул руку, потянул изо всех сил. Понимал, что это бессмысленно, всё равно его сейчас повяжут, но злость кипела внутри, требуя расправы. Григорий заверещал от боли, его рука с хрустом стала выворачиваться из сустава.

— Отойди! На колени! Руки за голову! — закричали подбежавшие бойцы в синей форме, тыча в меня карабинами.

Я отпустил руку своего недруга, которая безвольной плетью шлёпнулась на асфальт, и подчинился приказу. На шее Григория защёлкнулся блокирующий обруч, как и на моей. В таком состоянии нас вывели на улицу.