Особняк с выходом в астрал

Я мысленно чертыхнулась. Ну, Клавдия, молодец! И что я должна врать Андрюшеньке? Я тоже отправилась переодеваться, и с бывшим ментом и несостоявшимся голубым мы встретились уже в холле.

– Ну, – сказал он, лишь только мы покинули дом.

– Что «ну»?

– Слушаю тебя очень внимательно.

– У Клавдии возникли подозрения, – вдохновенно принялась врать я. – И мы решили за Сизовым проследить. Но держались на расстоянии, чтоб он нас не заметил. Сизов оставил машину в переулке и зачем-то поперся к сгоревшему театру. Что он там делал, непонятно. Мы полчаса ждали, но его больше не увидели. Решили, что он нас перехитрил, вернулись к его машине, но она так и стояла на месте. Больше там торчать мы не могли, у Клавдии был очередной клиент на подходе. А вчера мы решили заглянуть в сгоревший театр, то есть это Клавдия решила. Оказывается, там есть сторож и видеокамеры. На камеру Сизов не попал.

– Зато нарисовался мажор.

– Вот именно. И чем-то непонятным занимался. И вид у него был совершенно очумевший.

– Ну, для мажоров это, скорее, норма.

– Однако мы все-таки решили проверить. Задать человеку вопрос: что он делал в кустах и не встретил ли там нашего Сизова.

– Мертвого?

– Почему мертвого? – испугалась я.

– А что живому Сизову делать в кустах все это время?

– Хорошо, пусть мертвого, если тебе так больше нравится. Версия выстраивается сама собой, – продолжила я, вдруг обретя второе дыхание. – У него там была назначена встреча. Место укромное, хоть и в центре города. Кто-то этим воспользовался…

– Мажор?

– Мажор вряд ли. Он позднее приехал. Но, согласись, встретиться с ним все равно надо.

– Ладно. Будем считать, что я тебе поверил, – сказал Андрюшенька. – Надеюсь, ты знаешь, врать нехорошо. Матушка дурно на тебя влияет. Я бы от таких подруг подальше держался.

– Ты бы со своими друзьями разобрался, – не осталась я в долгу. – А куда мы едем? – догадалась спросить я, мы уже некоторое время плутали между пятиэтажек.

– Нам нужен дом 17б, – ответил Толмачев.

Нужный дом возник из-за поворота. Андрюшенька притормозил возле третьего подъезда. Из него как раз выходил молодой человек в толстовке и стеганой жилетке, с холщовой сумкой на плече. Длинные волосы и козлиная бородка. По мне, так вполне похож на нашего студента. Андрюшенька, должно быть, решил так же, торопливо покинул джип и громко позвал:

– Арсений!

Молодой человек оглянулся. Казалось, он размышлял, стоит ли дожидаться приближавшегося к нему Андрея или сорваться в бега. Хотя, может, это мои фантазии. Однако он, вне всякого сомнения, нервничал. Я поспешила присоединиться к Андрюшеньке, который повторил:

– Арсений! Кудряшов?

– Да, – неуверенно ответил тот.

Андрюшенька продемонстрировал удостоверение, на лице парня появилось тоскливое выражение. Не удивлюсь, если он уже жалел, что не сбежал. На удостоверение, кстати, взглянул мельком и сказал:

– А в чем дело? Я тороплюсь, у меня занятия.

– Ничего, мы вас отвезем, – ответил Толмачев таким тоном, что у Арсения вряд ли возникло желание воспользоваться его предложением.

– Я не понимаю… В чем, собственно, дело? – немного визгливо повторил он.

– У нас к вам несколько вопросов. Вы были знакомы с Риммой Соколовской?

– Да, был, – едва заметно поморщившись, сказал Арсений. – Она работает в фирме, где я тоже подшабашиваю.

– Работала, – поправил Андрюшенька. – Вы ведь знаете, что ее убили?

– Знаю, конечно. Девчонки сказали. Я имею в виду сотрудниц.

– Какие у вас были отношения с Риммой?

– Никаких. В смысле, нормальные. Я приходил, выполнял свою работу. Вот и все.

– То есть отношения были сугубо деловые? – уточнил Андрей с улыбкой, в которой читалось скрытое коварство. От Арсения это не укрылось, и он заметно напрягся.

– Какие же еще?

– Ну… между вами могла возникнуть дружба, к примеру.

– Не было никакой дружбы. Не знаю, что вам наболтали…

– Так все-таки повод для разговоров был? – вкрадчиво спросил Толмачев, Арсений вдруг покраснел.

– Она со мной заигрывала, – нервно заговорил Кудряшов, тема была ему неприятной, он этого и не скрывал. – Некоторым теткам это нравится. То начнет цепляться с вопросами, есть ли у меня девушка, то с дурацкой улыбкой интересуется: считаю ли я ее красивой, и прочее в том же духе. Ей это казалось смешным. Странное чувство юмора у человека. Языком чешет и с другими сотрудниками перемигивается. Нашла шута горохового. Но я старался не обращать внимания. Во-первых, обижать ее не хотелось, конфликтовать вообще не в моем характере, а во-вторых, когда реагируешь, бывает только хуже. Увидит, что мне это неприятно, и еще больше цепляться начнет. Неустроенные бабы за тридцать – это вообще та еще история.

– Думаете, у нее были на вас виды?

– Нет, конечно. Я же говорю, нашла себе шута горохового. Есть такие люди, которые самоутверждаются за чужой счет. Она, кстати, со всеми так разговаривала, с дурацкими шуточками, которые только ей смешными казались, с подколами всякими. Вроде в шутку, но все равно ехидненько получалось.

– И таким поведением вполне способна была нажить врагов? – сказал Андрюшенька.