Особо дикая магия

Уэстон Уинтерс – сущий кошмар. Он повсюду, даже если не мозолит ей глаза. Маргарет видит его в грязных башмаках в прихожей, в разбросанных по кухонному столу материнских учебниках, в странных, неразборчивых записях, которые он оставляет самому себе по всему дому. Как же это бесит. Маргарет следит, чтобы ее мирок оставался простым, маленьким, упорядоченным. Ей нравится уединение и бездумный, умиротворяющий ритм домашних хлопот. Нравится молчаливое и непринужденное соседство Бедокура. Нравится идти по жизни так, чтобы ее не изводили расспросами. А Уэстона, по всей видимости, ничто не радует сильнее шума и хаоса. А может, он злорадствует, видя, как она расстроена. Утверждать она не берется. Что ей известно наверняка, так это одно: насколько ошибочным было проявленное ею сочувствие.

Достаточно ошибочным, чтобы солгать ему.

Хотя, в сущности, это была не ложь – только предположение. На самом деле она понятия не имеет, когда вернется ее мать – через две недели или через два года. Но вскоре до Ивлин дойдут вести о том, что в Уикдон пришла охота, и она вернется. Маргарет хочется в это верить. Она обязана верить, пусть даже в прошлом эта вера не приносила ей ничего хорошего.

А теперь она расплачивается за то, что втянула Уэстона в свои фантазии и приковала его к этому дому вместе с собой. Время отчасти размыло воспоминания о прежних учениках матери. Теперь же она все вспомнила, и даже слишком хорошо. Как сбритая щетина портила девственную чистоту раковины в ее ванной, как ей для душа доставалась одна холодная вода, как эхо разносило по дому возмущенный крик матери. «Как можно быть таким безмозглым, – твердила она, –

таким никчемным, таким…»

Нет, по таким соседям Маргарет не скучала. И хотя до приезда Уэстона она жила одна, по крайней мере, ей был обеспечен комфорт. И безопасность. А в нем нет ничего безопасного. Лишь одна его черта искупает недостатки: ему хватает любезности спать до полудня. Ей достается несколько бесценных часов уединения, пока он не выползет из комнаты для гостей, как медведь после зимней спячки; иными словами, завтрак можно приготовить без помех. Закутавшись в вязаную шаль, Маргарет стоит на кухне, ожидая, когда закипят овсянка и кофе.

– Доброе утро, мисс Уэлти.

Маргарет вздрагивает, ложка вылетает из ее пальцев. Негромко хлюпнув, она плюхается в кастрюлю, забрызгав овсянкой не только Маргарет, но и, что особенно досадно, плиту, которую она не далее как вчера вечером оттерла дочиста. Хлопая липкими ресницами, она слабо вздыхает сквозь зубы.

– Доброе утро.

– О, простите! Я не хотел напугать вас.

Маргарет оборачивается: вот и он, томный и сияющий, как летний полдень. Он направляет на нее кинжал своей улыбки, его черные, встрепанные после сна волосы торчат во все стороны, прямо пожар в лесу. За всю свою жизнь Маргарет не встречала человека, который ухитрялся бы так же упорно путаться под ногами. Бедокур часто прибегает к схожей тактике, но если уж начистоту, только когда изголодался по вниманию или когда она на несколько минут опаздывает дать ему ужин. Поселить в доме Уэстона Уинтерса – все равно, что завести второго, менее благовоспитанного пса.

Решив не замечать его, она сосредотачивает все внимание на вспухающей пузырями и булькающей овсянке. Уэстон висит у нее над душой, его присутствие бьет ей в спину, как прилив, и приносит запах лосьона после бритья. От него разит цитрусом, лавровым листом и ромом. «Ему, наверное, и брить-то еще нечего», – хмуро думает она, надеясь отогнать всплывшее в памяти видение – полуголый Уэстон в дверном проеме – и странное ощущение родственных уз, которые его сопровождают. Несмотря на почти детскую округлость его лица, поджарое тело явно свидетельствует о том, что голод знаком ему так же хорошо, как и ей. След его пальцев на ее руке до сих пор горит, как ожог.

Он выглядывает из-за ее плеча.

– Пахнет вкусно.

Перспектива завтракать в его компании, вновь терпеть, пока он будет приставать с вопросами, где мать и кто еще из ее родственников трагически погиб, ужасает ее вплоть до мурашек по коже.

– Вы думаете? – Она выливает овсянку в щербатую белую миску и сует ему в руки. – Это все вам.

– О, спасибо… минутку! А вы разве не хотите?

– Я не голодна. – Она проскальзывает мимо него, хватает с кухонного стола ружье.

Он следует за ней до входной двери.

– Поздно вернетесь? Я слышал, сегодня церемония открытия.

У Маргарет холодеет кровь.

– Церемония?..

– Ага, мне Халанан на днях рассказал. Кажется, церемония открытия Полулунной Охоты?