Особо опасная статья

Второй раз Немиров позвонил в дороге и через Кайнакову попросил своего человека передать его требование убрать с проспекта мчащуюся навстречу пожарную машину под проблесковыми маячками. «Форд» милиционеров проскочил вперед и прижал изумленных брандмейстеров к обочине.

И третий раз он набрал номер, чтобы передать последние инструкции.

До начала заседания Коллегии Европейского суда по правам человека по делу Устимцева осталось тринадцать часов.

Глава девятнадцатая

День последний

Ровно в половине первого ночи «Форд», исцарапанный дорожным ограждением и помятый не успевшими убраться с дороги машинами, въехал на территорию, прилегающую к терминалу Шереметьево-1.

Подъездные пути к этому времени были зачищены милицией, а спящие на чемоданах пассажиры задержавшихся рейсов даже не представляли, что происходит за стеклянными стенами вокзала. Видели мигалки, слышали говор по громкоговорящей связи и лишь бурчали на предмет того, что «снова, видать, привезли таких, для кого погода всегда летная».

Дабы не будоражить и без того взволнованное московское население, а также не портить мнение о столице среди ее гостей, сопровождение помятого «Форда» во главе с Кряжиным сделали все возможное, чтобы милицейская иномарка прибыла к месту с минимальным ажиотажем.

И когда Немиров увидел самолет, он сразу связался по телефону с Кряжиным (на этот раз уже напрямую – теперь нет смысла играть в «сломанный телефон»).

– Иван Дмитриевич, – сказал он, – я понимаю, что вы в самолетах разбираетесь не так, чтобы очень. Но я велел вам выставить на полосу «Як-40». Вы так произнесли летунам название самолета, что они поняли: «Ан-2»?

– Олег Матвеевич, – поспешил объяснить следователь причину, заставившую выставить на бетон аэродрома летающий агрегат с баками, емкость которых была в десять раз меньше затребованного, – из «яков» здесь лишь служебный самолет мэра столицы. Вы, надеюсь, не думаете, что он дал бы вам его погонять?

– А вы, надеюсь, не думаете, что я собрался опылять шереметьевские угодья? – он подумал и спросил о парашютах. – Вы весь на виду, Кряжин, ей-богу. Хотите сбить меня ракетницей при подлете к Финляндии?

– Где Коля? И я выгоню на полосу «Су-27».

Немиров расхохотался.

– Мы с пилотом и моей подружкой там не поместимся. Или хотите, чтобы я и здесь усадил ее за руль? Пусть будет «кукурузник», Иван Дмитриевич, но это унизительно только для Генеральной прокуратуры.

Он не прерывал связь. Прижимал одной рукой к уху телефон, второй – пистолет к голове девушки. Так и вошли они в салон «Ан-2», тесно прижавшись друг к другу.

Командир отряда «Альфы» приблизился к следователю и сказал, что за пилота может сойти один из его сотрудников. Кряжин отрицательно покачал головой и велел ожидать приказа. Командир молча согласился. Он подчиняется тому, кто руководит операцией, а руководителем ее здесь был советник юстиции из Генпрокуратуры.

Пилоту Немиров велел раздеться до майки и несколько раз провернуться на месте под фонарями аэровокзала. Очень не хотел он, по-видимому, чтобы Кряжин пошел на поводу у спецов. В крайнем случае Немиров мог сделать все, что угодно.

Понимал это, сжимая телефон, и советник. Из всех, кто находился сейчас рядом с ним, лишь Саланцеву были известны причины перестраховки следователя. В руках Немирова заложник, освободить которого теоретически возможно. Практические шансы, как всегда, – пятьдесят на пятьдесят. И это не принцип действий. В бандитском плену оставался еще девятилетний ребенок. Однако даже этим можно бы пренебречь, сославшись на государственные интересы. Но именно эти интересы и запрещали Кряжину «делать отмашку» и запускать вперед «псов войны».

Основная сложность ситуации была не в этом. В случае международной огласки устремлений Трошникова, намечался скандал, которого ждут давно. Судебная реформа в России окончена – известие, которое вряд ли станет новостью для всех в мире. И сейчас было бы любопытно узнать, чем эти реформы закончились. «Дело Устимцева» могло стать лучшим показателем того, как теперь намерены работать в сфере правосудия власти России, и действия Трошникова – наглядное тому подтверждение. Если в ходе судебных разбирательств в Страсбурге Устимцев окажется прав, а представитель России теперь сделает все возможное, чтобы это произошло, международное правовое сообщество тут же поймет, на каких дрожжах замешивалось тесто для выпекания обвинительного заключения.