Особое мясо

Перед тем как перейти в зону боксового содержания, они останавливаются у ряда клеток, выкрашенных красным. Сразу видно, что эти клетки больше синих по площади, но при этом в каждой находится только по одному экземпляру. Предвосхищая вопросы, он объясняет им, что эти головы предназначены для экспортных поставок, что они принадлежат к первому чистому поколению. «Это мясо — самое дорогое на рынке. Слишком много лет требуется на его выращивание». Приходится объяснять новичкам, что прочее мясо — результат генетической инженерии и селекции, направленной на то, чтобы экземпляры быстрее набирали вес ради большей рентабельности. «То есть мясо, которое мы едим, оно что — искусственное? Мы питаемся синтетикой?» — изумляется тот, что повыше. «Ну, я бы так не сказал. Оно не искусственное и не синтетическое. Модифицированное — вот, пожалуй, самое правильное определение. По вкусу оно не слишком отличается от мяса ПЧП, хотя есть, конечно, истинные ценители, способные по достоинству оценить все оттенки вкуса экземпляров из ПЧП». Оба кандидата молча рассматривают обитателей красных клеток. Их внимание явно привлекают штампы «ПЧП», разбросанные по всему телу этих экземпляров — по штампу за каждый год выращивания.

Высокий выглядит бледноватым. Похоже, он не выдержит того, что ему предстоит сейчас увидеть. Для начала его стошнит, потом он, того и гляди, грохнется в обморок. Маркос интересуется его самочувствием. «Все хорошо, все хорошо», — поспешно отвечает тот. Так всегда бывает с самым слабым из кандидатов. Деньги, конечно, всем нужны, но не все можно выдержать ради денег.

Он устал. Эта усталость, кажется, вот-вот убьет его, но он идет дальше.

11

В саму зону боксов они не заходят и остаются в комнате отдыха персонала, одна из стен которой представляет собой огромное окно, выходящее в производственное помещение — участок обезболивания. В этой зоне все поверхности и предметы выкрашены в белый цвет. Ослепительно-белый.

Высокий садится на стул, а второй спрашивает, почему нельзя войти в сам цех. Маркос отвечает, что вход в рабочую зону разрешен только сотрудникам, непосредственно участвующим в производственном процессе, причем каждый из них в обязательном порядке должен быть одет в специально разработанный стерильный костюм. Так снижается до минимума вероятность занесения в мясо какой-либо инфекции.

Один из сотрудников замечает гостей и, кивнув Маркосу, выходит из цеха в комнату отдыха. Это Серхио. Его профессия — забойщик скота. На нем белый комбинезон, черные сапоги, маска-респиратор, полиэтиленовый фартук, каска и перчатки. Рабочий радостно обнимает начальника и, неожиданно для кандидатов, обращается к тому на «ты». «А, старина Техо! Ты где пропадал?» — «Объезд делал. Пришлось помотаться по клиентам и поставщикам. Смотри, кого я привел. Знакомьтесь».

Они с Серхио довольно часто вместе выбираются выпить пива после работы. Есть в нем что-то настоящее, думает Маркос. Он не станет косо смотреть на тебя только потому, что ты начальник, правая рука директора, не будет высчитывать, какую выгоду можно извлечь из знакомства с тобой. Не постесняется он и сказать тебе все, что думает, если что-то придется ему не по душе. Когда у Маркоса умер ребенок, Серхио не смотрел на него с сочувствием, не бормотал, что «Лео теперь на небесах, маленький ангелочек», не стоял рядом молча, не зная, что сказать, не избегал встречи с ним. Его отношение к Маркосу вообще не изменилось. В день, когда он появился на работе, Серхио завел его в бар и напоил. Весь вечер он не переставая травил анекдоты, и под конец у обоих текли по щекам слезы — от следовавших один за другим взрывов хохота. Нет, боль никуда не делась, зато он понял, что у него есть друг. Как-то раз он спросил его, почему тот работает забойщиком. Серхио ответил, что выбора у него особого нет: или глушишь один экземпляр за другим, или не знаешь, на какие шиши кормить семью. «Я ведь больше-то ничего особо и не умею, а за эту работу хорошо платят. Всякий раз, когда во мне просыпались угрызения совести, я вспоминал своих детей, и все становилось на свои места: именно моя работа позволяет мне обеспечивать их, делать их жизнь лучше, чем была моя. А что касается особого мяса — так ведь с его появлением появилась возможность решить проблему перенаселенности, снизить уровень бедности и — при всей его дороговизне — почти искоренить голод. У каждого живого существа свое предназначение. Предназначение мясного скота — быть забитым и съеденным. Моя работа людей кормит, и я этим горжусь». Серхио говорил что-то еще, но он уже не мог его слушать.