Особые обстоятельства

— Ты сказал ему, что не был ничьим “красным телефоном”, — продолжала Сюзанна.

— Сказал.

— Но ты был. Тогда, когда вдруг уехал на какую-то сверхсекретную операцию в жаркие страны и вернулся с исцарапанными ногами. У нас тогда еще жила Эмили, и она как раз сдавала экзамен по тропическим болячкам. Она хотела сделать тебе прививку от столбняка, а ты отказался.

— Я и этого-то не должен был тебе рассказывать.

— Но рассказал. Так что и сейчас молчать тебе особого резона нет. Ты был в министерстве “красным телефоном”, но не хотел рассказывать, долго ли это продолжалось и где, — только сказал, что там тепло. Мы тогда еще порадовались за тебя, выпили. “За наш красный телефон!” Ведь было такое, помнишь? Конечно, помнишь. Ты вернулся весь исцарапанный, утверждал, будто свалился в кусты.

— Да. Так оно все и было. Я не врал. — Но его слова ничуть не умерили гнев Сюзанны. — Ладно, Сьюки. Хорошо. Я расскажу. Да, я был Полом. Был его “красным телефоном”. Три года назад. Мы были товарищами по оружию. Я ничего интереснее и важнее за всю свою карьеру не делал. И больше я тебе ничего не скажу. Бедный Джеб, я его едва узнал. Превратился в сущую развалину.

— А на мой взгляд, он нормально выглядит.

— Но он был не таким. Он ведь страшно храбрый, очень порядочный человек. Или был таким. Я с ним совсем тогда не ссорился, скорее, наоборот. Он был моим хранителем, — признался Кит вдруг, сам того не желая.

— Но ты все равно сделал вид, будто вы не знакомы.

— Я не мог иначе. У меня не было выбора. Вся та операция… Она была не просто секретной, она была сверхсекретной, — добавил Кит. Он надеялся, что худшее уже позади, но не тут-то было.

— Кит, я вот чего не понимаю, совсем не понимаю, — не отставала от него Сюзанна. — Если Джеб знал, что ты лжешь, ты знал, что ты лжешь, зачем было врать? Или ты врал ради меня и Эмили?

Ну вот и все, подумал Кит. Она снова это сделала, чем бы это “это” ни было. Изобразив праведный гнев, Кит буркнул что-то вроде: “Хорошо, раз ты настаиваешь, я пойду и разберусь”, — и, всучив жене шляпы, бросился со своей тростью обратно по тропинке вдоль реки. Он проигнорировал ветхий знак “Осторожно!” у рахитичного мостика, громко чеканя шаг, пересек его и, миновав березовую рощицу, вышел к окраине луга Бейли. Затем, преодолев по приступкам забор, угодил ровно в середину грязной лужи и оттуда поспешил к холму, только чтобы увидеть, что шатер “Искусств и ремесел” уже сложился пополам, а торговцы с невиданным за весь этот день энтузиазмом разбирают палатки, прилавки и киоски и прячут их в грузовики — и бельмом зияет пустое место, где всего полчаса назад стоял грузовик Джеба.

Но это не помешало Киту броситься к торговцам, размахивая руками и изображая притворное возмущение.

— Джеб! Джеб! Ну где же он? Кто-нибудь видел Джеба, парня с кожаными штуковинами? Представляете, уехал, прежде чем я ему заплатил! У меня в кармане пачка его денег! А вы не знаете, куда он делся? И вы тоже? — тараторил он, обегая все выстроившиеся в ряд грузовики.

Но торговцы лишь сочувственно улыбались и качали головой: нет, Кит, никто не знает, куда уехал Джеб, или где он живет, или какая у него фамилия, да и вообще он одиночка, не дикий, конечно, но около того, болтать не любит. Одна женщина припомнила, что будто бы видела его пару недель назад на ярмарке в Ковераке; вторая встречалась с ним в прошлом году в Сейнт-Остеле. Но фамилии его никто не знал, как и номера телефона или номерного знака машины. Скорее всего, предположили торговцы, он делал так же, как и большинство из них: увидел рекламу ярмарки, купил у ворот билет с правом торговли, заехал на территорию, продал кое-что да поехал себе дальше.

— Потерял что-то, пап?

Рядом показалась Эмили. Она умела появляться совершенно незаметно, словно джинн. Наверное, сплетничала с девицами из конюшни, укрывшись за фургонами для перевозки лошадей.

— Да, дорогая, и впрямь потерял. Джеба, торговца кожаными изделиями, у которого мама купила сумку.

— А чего ему от тебя надо?

— Ничего. Это мне надо, — смутившись, признался Кит. — Я ему должен.

— Но ты же ему заплатил. Шестьдесят фунтов. Тремя банкнотами.

— Ну да, но это не за сумку, — избегая ее взгляда, промямлил Кит. — Отдал ему старый должок, сумка тут совсем ни при чем.

И, пробормотав, что ему нужно срочно переговорить с мамой, Кит бросился прочь. Промчавшись сквозь огороженный забором сад, он влетел на кухню, где Сюзанна вместе с миссис Марлоу нарезала овощи в преддверии сегодняшнего ужина для старьевщиков. Сюзанна не обратила на него ни малейшего внимания, так что Кит поспешил скрыться в столовой.

— Пойду начищу серебро! — сказал он достаточно громко, чтобы Сюзанна его услышала — вдруг решит все-таки с ним поговорить, так хоть будет знать, где его искать.