Особые обстоятельства

Короче говоря, пошел я внутрь. Вообще-то придать обжитому дому вид пустого не очень сложно. Но в этом доме и впрямь никто никогда не жил. На паркете ни единой царапинки. В ванной ни одного волоска, то же и на кухне. Только на полу стояла розовая пластиковая миска с кусочками курицы и питы. Маленькие такие кусочки, как для кошки. Котенка, скорее, — добавил, подумав, Джеб. — Нет, скорее, щенка. И сама миска, она теплая была на ощупь. Если бы она стояла не на полу, я бы, наверное, догадался. Что никаких тут собак и кошек нет. Может, если бы я мыслил чуток по-другому, ничего этого и не произошло бы. Но нет. Я решил, что это кошка или собака. Еда в миске тоже теплая была. Я снял перчатку и потрогал мясо — теплое, как живая плоть. Там на внешнюю лестницу из дома вело маленькое матовое окошко. У него был сломана задвижка. Конечно, в такое окно пролез бы только карлик. Но как знать, может, наш объект и есть карлик? В общем, я велел Дону и Коротышке проверить внешнюю лестницу, но не спускаться на берег — ведь если кто и должен был разбираться с ребятами с корабля, так это я сам.

— Я так медленно и бессвязно все рассказываю, потому что так это и помню, — извиняющимся тоном сказал Джеб. По его лицу струился пот, больше похожий на слезы. — Один кадр, потом другой, сразу третий. Все какими-то обрывками. Так уж запомнилось. Дон вышел наружу, услышал шум. Решил, что в камнях под лестницей кто-то прячется. Я ему говорю: “Не ходи туда, Дон. Стой на месте, я сейчас подойду”. А по рации полный дурдом, честно говоря, все ведь проходило через Эллиота, и на частоте стоял невообразимый шум. “Эллиот, — говорю я. — У нас тут подозрительная активность в доме номер семь. Под внешней лестницей”. Он меня услышал, все подтвердил. Дон стоял наверху на стреме и показывал пальцем вниз.

Кит, пересказывая эту историю, невидящим взглядом смотрел в огонь и, сам того не замечая, повторял жест Дона.

— Тогда Джеб спустился по этой лестнице, — продолжал рассказ Кит. — Шаг, пауза, еще шаг, еще пауза. Лестница сплошная была, бетонная и без просветов. Посередине — маленькая площадка, там, где лестница делала поворот.

Джеб остановился. На ближайшей скале — шесть вооруженных мужчин. Четверо лежат на животах, двое стоят на коленях. Еще двое болтаются рядышком в надувной лодке. И все держат оружие с глушителями наготове, все до одного. И тут под ним, прямо под ногами, раздался шорох, как будто большая крыса пробежала. И такой тихий писк, еле слышный. Чуть приглушенный, словно сдавленный.

— Я не знаю, — говорил он тогда в клубе Киту, — и теперь уж никогда не узнаю, кто издал этот звук: мама или ее ребенок. Да и они не узнают тоже. Сколько раз в них стреляли, я не смог сосчитать. Но я до сих пор слышу свист этих пуль — страшный звук вроде того, когда тебе вырывают зуб. А потом я увидел ее — мертвую молодую девушку. Мусульманку, темнокожую, в хиджабе. Наверное, нелегалка из Марокко. Жила в пустых домах, подкармливали ее тут знакомые. И вот теперь лежит, изрешеченная пулями, и все еще сжимает в руках дочку, пытаясь отвести ее из-под потока пуль. Она для нее готовила еду. Ту самую, про которую я подумал, что это для кошки или собаки. Если бы я задумался как следует хоть на минуту, я бы обо всем догадался, понимаешь? И тогда, наверное, мог бы спасти девочку. И ее мать тоже. Но она лежала на камнях, упав на колени. Будто пыталась убежать от пуль, но не успела. А девочка лежала неподалеку, прямо перед матерью. Парочка ребят из стрелявших выглядели, мягко говоря, удивленными. Один закрыл лицо руками. Выглядело это так, будто он хочет содрать с себя кожу. И повисла такая тишина. Я думал, они будут собачиться, выяснять, кто виноват, но они решили, что у них на это нет времени. В конце концов, они были тренированными солдатами — ну, в каком-то смысле — и знали, как поступать в непредвиденных ситуациях. Этого у них не отнять. Они переложили тела на шлюпку и отправили ее на корабль. Мне кажется, Игрока они так быстро не обработали бы. Ребята Эллиота отправились с ними. Никого не оставили на суше.

Кит и Джеб, сидящие за импровизированным столиком, смотрели друг на друга точно так же, как сейчас глядел на Кита Тоби. Лицо Кита освещали красные всполохи — но не от света лондонских фонарей, а от горящего камина.

— Это Эллиот руководил действиями команды с моря? — спросил Джеба Кит.

— Он не американец, — покачал головой Джеб. — Нет иммунитета, нет неприкосновенности. Потому и остался на корабле в море.

— Так почему же они стреляли? — спросил уже Тоби у Кита.

— Думаете, я у него этого не спросил? — вспылил Кит.

— Уверен, что спросили. И что он ответил?

Кит сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем смог передать ответ Джеба.

— Самозащита, — с презрением выплюнул он.

— Что? Вы хотите сказать, она была вооружена?