Особые обстоятельства

— Хотя по мне, — продолжает задумчиво Вито, и Димитрий выныривает из воспоминаний, словно из омута, в котором чуть не захлебнулся, — тоже было бы лучше, коль сжигали бы. Так вернее. Не хочу, чтобы мой труп мог кому-то достаться.

Сыщик тряхнул головой, словно мокрый пёс.

— Тебе рано думать о смерти.

— О смерти думать никогда не рано, — возразил спокойно парень. — А что вы ищите?

— Символы, — Димитрий выпрямился. — Но, похоже, безрезультатно. Смыло.

Словно по команде на лицо обоим упало несколько капель.

— Сразу после происшествия что-нибудь было видно?

— Было, но немного.

— А много людей приходили смотреть?

Вито пожал плечами.

— Смотря откуда. А что, очень нужно?

— Думаю, нужно.

Паренёк замялся.

— Ну, эт… Я поспрашиваю. Среди… своих.

— Не побьют? — удивился Димитрий. — Ты же вроде теперь на другой стороне.

— Жрать захотят — не побьют, — ухмыльнулся Вито. Но было видно, что парень нервничает. — Да вы не бойтесь, я, как это зовётся, "поддерживаю отношения". Ну, там кое с кем. — Он смутился, потом опять криво улыбнулся, показательно тряхнул карман, в котором жиденько звякнули монеты. — Найду подход.

Сыщик не стал отговаривать своего негаданного помощника, но не глядя вынул из кошеля горсть монет разного номинала и сунул в руки парнишке.

— Много, — ахнул тот.

— Ну, есть всем хочется, — заметил Димитрий.

Голод… Резь в животе… Толстопузый доктор, сующий в дрожащую руку кусок пирога.

— Не могу пройти мимо, когда кто-то лежит без сознания. Но с тобой все ясно с одного взгляда. И это не болезнь.

Аромат лесных ягод.

Когда доктор уехал в другой город, он, кажется, плакал. Последнее угощение успело засохнуть и заплесневеть, а он все не решался его съесть…

Кровь… Кровь на руках… Соленый привкус во рту…

Седая статная женщина…

Пощёчина…

— Вам плохо?

Лицо Вито внезапно оказалось рядом.

— Нет, солгал Димитрий.

И провалился во тьму.

Ночь была ясной…

Почти романтической…

Встреча…

Ссора…

Сначала ссора, потом встреча…

Внутри — отголосок обиды. Два близких человека не принимают друг друга — это больно для нежной девичьей души.

Вера…

Ожидание чуда…

Ниточка страха…

О, потянуть бы за нее! Но это мертвая нить, и девушка мертвая, лишь слепок, отголосок былого…

Удивление. Много удивления, оно сводит с ума…

Сквозь него пробивается страх.

Вина.

Боль…

Димитрий закричал.

— Эй, эй! Сид! Я не знаю, что с вами делать!!!

Кривз вынырнул, ухватившись за знакомый голос, словно за верёвку. Неубедительно прохрипел:

— Все в порядке.

Обнаружил себя сидящем прямо на камне. Рядом, придерживая его за плечи, стоял Вито, выражающий всем своим видом испуг.

— Может, к доктору?

— Нет.

Димитрий обтер лицо сухой ладонью.

— Точно? А то вы как сели, посмотрели вдаль, потом веки опустили — и все, замерли. Словно заснули. Да как закричите! Это… — Вито попробовал найти нейтральные слова. — Это было по-другому.

Да, по-другому.

То есть у него это бывает разным?

Демоны, как же неудобно ничего о себе не помнить! Уж лучше бы ритуал зацепил его какой раной, а не стёр память!

Разным. Допустим. Но и там, и там он чувствовал эмоции. Значит, поэтому ему доверяют подобные дела? Потому что он обладает дополнительным полем информации — эмоции и чувства живых и даже умерших относительно недавно? Эта способность — откуда? Хотя, это интересно, но сейчас не главное. Главное — как бы вспомнить, как он этим управлял? Возможно, тогда дело уже не покажется ему столь сложным?

— Ты всегда находишь ответы. Но не всегда выходишь победителем. Помни об этом. — Когда-то сказала ему женщина с зелёными глазами.

Ее звали…

Морское имя. Соленое. Она почти никогда не плачет. Иногда ему кажется, она гораздо мудрее его.

И гораздо кровожаднее.

Ее имя почему-то имеет особое значение.

Как он звал ее?

Соленое море…

Марина.

Ее имя — Марина.

Но иногда ее зовут Мара. Словно небожительницу из древних легенд, которая принесла на своих крыльях людям Вину и Воздаяние.

А на плечах ее восседала Смерть.

Димитрий смотрел на Вито так, что тот поежился и отступил на шаг назад.

Сыщик открыл свою книжицу с записками на чистой странице, сунул Вито грифель.