Особые обстоятельства (СИ)

Девушка, вышедшая из-за завешенного тканью дверного проема, выглядела в этом месте несколько инородно. Две черные косы толстыми змеями спускались до середины бедра, узкие глаза насыщенного синего цвета смотрели на посетителя спокойно и доброжелательно, но чудилось: ловит девица каждое его движение, каждый вздох. Одета она была на южный манер в шаровары, поверх — длинная расшитая рубаха с поясом и жилетка. Ни местная, ни из Степи, и уж точно ни с севера. Девушка по истине была странная.

— Здравствуйте, уважаемая?

— Рейфи, — охотно подсказала помощница аптекаря.

— Уважаемая Рейфи, мне бы… Простите, а это имя или фамилия?

— Имя.

Девушка говорила вроде бы чисто, но чуть растягивала согласные и получалось "Рейффи", "иммя". Едва заметный, но всё-таки акцент?

— Но разве я могу так вас называть?

Глаза ее чуть сузились.

— Наззывайте. Я здессь вссего лишшь мелкий помощник.

Ни один мелкий помощник о себе такого не скажет.

— О, хорошо, спасибо. Уважаемая Рейфи, не могли бы вы мне дать что-нибудь для желудка? С моей работой не всегда удается поесть вовремя и, понимаете ли, в итоге мучит жжение.

Девушка перевела взгляд на живот сыщика. И рассматривала его столь пристально, не смотря на слои ткани и расстояние, что Димитрий успел почувствовать себя под этим взглядом как минимум голым, а как максимум — беременной матроной.

— К доктторру обрращщалиссь?

— Нет. Спросить сида Угль о своем здоровье я, к сожалению, не додумался.

— Зрря.

Димитрий показательно поежился.

— А что, кроме него никто не может помочь? Неужели все делает один человек?

— Ну, ессть поввитуххи. Знаххари. Но нне так мнного. Ттолько горрод небольшшой, хватает.

Под немигающим взглядом сыщику стало совсем неуютно.

— Ну так что с лекарством?

— Сейчасс поищщу, — отвела взгляд синеглазая и шагнула к бесконечным полочкам со склянками.

— Простите за назойливость, а почтенный аптекарь не принимает посетителей?

— Нет. Онн вссе времмя заннят раззрабботкой и улудшшеннием леккарсств.

— Жаль. А мне было бы интересно посмотреть на человека, который, как говорят, на старые кладбища ходит темными ночами.

Фырканье. Такое пренебрежительное, что впору задуматься над умственным состоянием распускающего сплетни. Но более помощница никак не прокомментировала слухи.

— Скажите, а если вдруг неладное со здоровьем, куда обратиться можно? Не всегда же получится найти доктора, раз он один на весь город.

— Даррьян хоррошо леччит. Люди иддут. Илли ссюда пррихходитте.

— Но аптекарь не принимает, — развел руками Димитрий.

Рейфи обернулась. Посмотрела на него прекрасными синими глазами, чуть приподняла черные брови и молвила:

— Васс пррриммет. Ессли буддет нужжна поммощь, а нне ссплеттни.

— Спасибо. А вы всегда так любезны с посетителями?

— Коннечно. Онни жже платтят. Вашше леккарсство. Этто реццепт. Этто ценна.

Димитрий заплатил, не торгуясь.

— Мне тут две лавки с травами советовали. Говорят, там средства лучше, а к вам, мол, идут, только потому что лицензии господаревой верят.

Опять фырканье. И скептически приподнятые брови: "да неужели?"

— Ничего не скажете?

— Заччем? Вы жже вссе раввно ссюдда прришшли. И прриддете ещще.

Пришло время Димитрию проявит скептицизм. Он недоверчиво усмехнулся.

— Вы так уверены?

— Ну вы жже хоттите поговворрить с хоззяинном? Думаю, у васс непрременно ззаболит что-нниббудь ещще.

Сыщик искренне рассмеялся. Поблагодарил девушку за помощь и покинул аптеку.

Город наполнялся вечерней прохладой. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, заполняя улицы серыми тенями, но дорогу к своему жилищу сыщик нашел весьма легко. Дом с приметной крышей уже виднелся вдали, и Димитрий позволил себе замедлить шаг, наслаждаясь тишиной и свежестью позднего вечера, плавно перетекающего в ночь. Подобный настрой всегда позволял упорядочить мысли.

А они…

Полностью вылетели все до единой, когда на плечо сыщика легла чужая рука, а в бок ткнулось широкое лезвие разбойничьего ножа.

Глава 4. Убийства старые и новые

Первой мыслью, которую удалось найти Димитрию в своей голове, было осознание: "Это привычно". Второй — что нож не впивается в тело, а всего лишь немного щекочет… нервы в том числе.

— Не лезь! — весомо прохрипели над ухом. Щеку на мгновение согрело чужое дыхание — а это имеет значение, по крайней мере, нож держит не нежить и не искусственный организм, пусть незначительная, но деталь! — и тут же все исчезло: и неизвестный, и ощущение лезвия, утыкающегося в ребра, и тяжесть чужой ладони на плече. На мгновение сыщик замер, прислушиваясь одновременно и к собственному организму, и к тишине вокруг, а затем все тем же размеренным шагом двинулся вперёд.

Это было нелепо, но вместо страха он ощущал злость, раздражение и даже азарт. Кончики пальцев покалывало от нетерпения: требовалось все немедленно записать в книжицу и попробовать найти взаимосвязи, зацепки, что-то важное. Это настолько захватило Кривза, что он забыл о том, что что-то не помнит: влетел в гостевой дом, бросил женщине за стойкой: