Особые обстоятельства (СИ)

— Нет. — Сообщил аптекарь. — Это ваш путь. А мой… Мой меняется, и вы приложили к этому руку. Не могу сказать, что я вам за это благодарен. Полагаю, в этом случае я имею право немного позлорадствовать.

— А если я вас сейчас арестую?

Собеседник, казалось, искренне удивился.

— Помилуйте, на каком основании?

Димитрий задумался. Действительно, на каком?

— О! — воскликнул тем временем может-быть-оборотень. — Кажется, первое лицо города желает вашего внимания. Посмотрите, какой шустренький!

Димитрий посмотрел. По улице весьма бодрым шагом шел вен Кос. Младший, разумеется. И почти трезвый. По крайней мере он до сих пор не зацепился ногой за ногу и не упал в кусты.

— Присмотритесь! — шепнул на ухо шелестом ветра аптекарь и исчез так же неслышно, как и появился. Впрочем, вокруг много деревьев и кустов, эка невидаль! Димитрий и сам так мог бы.

Вен был далеко и признаков заинтересованности в разговоре не подавал (никто из приличных людей не кричит через пол-улицы: "Здравствуйте!" — что, несомненно, облегчает иногда жизнь людям менее приличным), так что сыщик поторопился исчезнуть за дверьми аптеки.

— Здрравствуйте.

Сейчас Рейфи говорила почти без акцента, не удлиняя согласные, хотя выговор у нее все равно был чудо какой напевно-рычащий.

— И вам здравствовать. Скажите, уважаемая, а продается ли у вас бальзам из сонного порошка?

— Прродается.

— И много покупают?

— Рредко.

— А когда последний раз брали?

— Недели трри наззад.

Рычит-то как интересно! "Трри".

Может, это она оборотень?

Ага, и оса заодно. С ее "наззад".

— И много купили?

Рейфи показала микроскопический флакончик.

— И все?

— Да.

Негусто.

— Спррросите у трравников.

Димитрий обвел аптеку ленивым взглядом. Стеллажи, полки, прилавок, банки-склянки, порошки, крема. Отдельный столик с косметическими средствами. Звереныш спит на сундуке в углу. Едва заметная дверь во внутреннее помещение. И там, за этой дверью — тот, кто дарит Рейфи спокойствие.

Не все слухи врут, да, господин аптекарь?

Пауза затянулась. Девушка смотрела на него спокойно-выжидательно, не торопила, не волновалась. Но дверь все равно бесшумно открылась, и мужчина безмолвной тенью стал за ее спиной. Намек был сделан яснее ясного: попробуй тронь! Здесь Димитрий никого трогать не собирался, только узнать про порошок, но сей короткий визит дал ему очень много пищи для размышлений.

Рейфи дернула плечом, безмолвно вопрошая: ну и зачем? Аптекарь так же молча придвинулся к ней на шаг. Было странно понимать, что они общаются вот так, движениями — и понимают друг друга. Было… завидно? Она стояла к нему спиной, он — за ее плечом, и его дыхание, наверно, едва заметно щекотало ей шею.

Что бы произошло здесь, если бы Димитрий вышел? Она откинулась бы немного назад, он — чуть наклонился вперёд, тела соприкоснулись бы, он обвил бы ее талию жилистыми "мужицкими" руками…

Нет? Димитрий ощутил и их единство, и их разобщённость. Нет. Есть какая-то граница. Стена. Что-то, закрытое от другого, тайное. И известное одновременно.

Так они прелюбодействуют или нет?

Вряд ли этот вопрос стоило задавать вслух. В любом случае это дела не касается. Их особые отношения теперь для него не секрет, а до какой грани они простираются не так важно. Если судить по времени, вен Кос должен был и дойти до лавки, и пройти дальше. Поэтому сыщик задерживаться не стал. Попрощался, вышел. Чуткое ухо уловило из-за уже закрывшейся двери:

— И ззачем? Осставил бы.

— Один раз уже оставил.

Далее подслушать не удалось — к Димитрию бросился вен Кос, видимо, поджидающий его у дверей.

— О, Кривз! Рад! Рад! Слышал, дело сделано? И вправду, нис Аль? Надеюсь, вы не боитесь его матушки? О, я сам иногда дрожу под ее взглядом! — молодой человек довольно мерзко, булькающе засмеялся. Сыщику стало противно.

— Ваш батюшка волнуется. — Не пытаясь скрыть сарказм, сказал он. — Я помню.

— Да-да! — радостно воскликнул вен. — Батюшка! Дело такого масштаба! Особые обстоятельства!

И посмотрел так внимательно, что у Димитрия по телу мурашки побежали.

— Сестра опять болеет, — вздохнул сын наместника. — Лекарство не помогло. Придется искать новое. Жаль, что столь многое из наук прошлого исчезло в огне войн и казней. Возможно, будь у нас знания предков, отцу удалось бы ее вылечить? А у вас есть сестры? Или братья?

— Нет, — буркнул сыщик раньше, чем обдумал вопрос. И понял, что действительно нет. Вообще никого. Давно.

Что с ними? Ведь была когда-то мать. И женщина с суровым лицом и холодными глазами. Очень строгая женщина, которая говорила ему, какое он отродье.

Мама… Цветана. Сломанный, смятый, увядший цветок. А та… Бабушка? Но он никогда ее так не называл. Не смел.

Их давно нет. Умерли. А больше и не было никого.

— Ох. Сочувствую! — опомнился вен Кос, но тут же добавил: — Ну что ж, поздравляю! Поспешу сказать отцу радостную новость!

Димитрий хотел сказать: "Не спешите!" — но молодой человек так стремительно рванул прочь, что пришлось бы кричать. Сыщик решил оставить все, как есть, и зашагал в сторону более людных улиц. В конце концов, в том, что все будут думать, что преступник найден, есть свои плюсы.