Особые отношения

— Я не знаю, — последовал ответ Анни. — Он, похоже, совершенно обескуражен этой историей. Мне пришлось позвонить Эдварду на службу и предупредить его, на случай если Том отправится к нему. Но он не поехал к Эдварду. Дома его тоже нет. Я больше не могла его ждать и к девяти поехала в Оксфорд, там я узнала от его товарища по комнате, что он не появлялся с прошлого вечера. Но он показал мне записку от Тома. Ты можешь в это поверить, Роза, Том написал, что его отец серьезно болен и он вынужден уехать на несколько дней? Можешь себе представить, как его друг удивился, когда увидел меня. Пришлось сделать вид, что я приехала забрать кое-какие вещи Тома.

— Его паспорт! — громко крикнула Роза. — Его ты додумалась поискать?

— Конечно, додумалась. Паспорта я не нашла. Ни там, ни дома.

— Анни, — выдохнула Роза, — это очень серьезно. Выборы — на следующей неделе. Любой, у кого есть хоть немного мозгов, хочет, чтобы Джордан победил. Подумать страшно, что будет, если явится Том и брякнет, что он его незаконнорожденный сын.

— Только не это, — простонала Анни. Она в волнении прошлась по кухне — насколько ей позволяла длина шнура. — Но что же я могу сделать? Не звонить же мне, в самом деле, Джордану? Как я ему все объясню? Да и вряд ли Том сможет даже добраться до него. Эдвард думает, что он отправился к какому-нибудь из своих друзей. А там, кто его знает? Может, он уже в самолете. А главное, он в таком состоянии, что в любую секунду может сорваться и такого наговорить… Одному Богу известно, слышал ли его крики Джек. Он был совсем рядом, всего в нескольких ярдах. У меня с ним и так проблемы… Роза? Ты меня слушаешь?

— Да-да. Продолжай. Что там насчет Джека? — Анни объяснила.

— Но это же замечательно! Пошли к черту этого болвана и начни свое собственное дело. Это не проблема, Анни, это — твой шанс. И большой.

Анни фыркнула.

— Это звучит как в каком-то романе из викторианской эпохи. «Изломы человеческих судеб — это возможность для божественного провидения». Я не могу это осуществить немедленно, потому что Джек крепко держит в руках Джереми. И вообще, я ни о чем не могу думать, пока не узнаю, где Том. Кроме того, мне придется на неделю покинуть Англию.

— Зачем?

— Из-за моей матери, — призналась Анни. — Она очень больна и хочет меня видеть. — Роза была изумлена.

— Ты же так ненавидела эту старую гадюку! Я сама однажды готова была перерезать ей горло.

— Да, знаю. Я старалась не думать о ней. Я говорила себе: «Давай подыхай, старая сука». Но я так не могу. Она умирает, Роза. И она хочет меня видеть. И я… мне нельзя ей отказать.

Роза молчала, что было в этом молчании — несогласие ли одобрение, Анни сказать не могла.

— Я получила письмо, — вздохнула Анни, — около недели назад. Может быть, она уже умерла, и… — Роза перебила ее:

— Да, конечно же, тебе надо ехать.

— Надо?

— Eppur si muove, — таинственно произнесла Роза.

— Роза, прекрати свои загадки. О чем ты говоришь?

— Это слова Галилея: «А все-таки она вертится!», невежа. Анни… — Роза заговорщически понизила голос. — Только что меня посетила гениальная мысль. Можно сразу решить все проблемы — с Джорданом, с матерью и с работой. Слушай меня внимательно.

Через полминуты Анни воскликнула:

— Я это не могу! — Но еще через минуту Анни говорила не «я не могу», а «это невозможно». К концу же объяснения Розы она уже только молчала, прислонившись к стене. Похоже, Роза была ведьмой.

— Согласись, — произнесла Роза. — Это лишь восстановит справедливость.

— Справедливость — это пустое слово. И я думаю, у меня просто не хватит смелости.

— Чушь. Это мне говорит Анни Паксфорд, у ног которой был весь Оксфорд, когда она блистательно исполнила Розалинду?

— Но это было…

— …А кто курил марихуану прямо на лекциях Хелен Гарднер по Шекспиру?

— Только разочек, — слабо сопротивлялась Анни.

— Анни Паксфорд, которая прямо в одежде прыгнула в реку — тогда на бале в честь окончания семестра — и остаток вечера танцевавшая только в майке для регби?

— Это говорит старая, замотанная жизнью миссис Гамильтон, — печально сказала Анни, — которой исполнилось сорок два, которая вот-вот станет безработной, у которой пропал сын и умирает мать.

— Не падай духом. Не хотела тебе говорить, но, пока мы разговаривали, в соседнюю дверь только что вошли Джон Апдайк и Стефан Спендер в копании одной золушки и еще кого-то, кто тащил стакан с водой. Представь — два льва современной прозы со свитой, так сказать. Так и быть, попробую залучить их ради тебя в свои сети, а ты пока хорошенько поразмысли над моим дьявольским планом. В конце концов, я добровольно ввязываюсь в рискованную историю. Цени.

— Но…

— Мне надо бежать. Позвоню, как только соберу необходимую информацию. Не дрейфь. Все будет хорошо.

Роза чмокнула, изображая поцелуй, и Анни услышала гудки. Она повесила трубку, чувствуя себя совершенно опустошенной. Анни пошарила в шкафу, но найти удалось только половинку шоколадного печенья, на самом донышке пакета. Машинально пихнув его в рот, она прошла в комнату, выходящую окнами в сад. Опустившись на диван, закутала ноги пледом.